— Ну, старина Бари, вы, как всегда, герой дня. — Он шутливо грозил мне пальцем, разглядывая листовку с крупной фразой «Джон отвечает за Джона».

— Не знаю, за что такая честь, шеф. — Я прицелился в него камерой. — Кто эти адские ребятишки?

— Когда мы к вам летели, то проверили, — проворчал старина Боби. — Такая группа существует. Устроили несколько эффектных взрывов. Без всякой цели, чтоб заявить о себе. Теперь цель обозначена ясно.

— Вы полагаете, это не просто шантаж? — мрачно спросил администратор.

— Сама идея стоит миллиона, — мягко улыбнулся Боби, — но, конечно, не пяти… Я ничего не исключаю, старина.

Администратор нахмурился, грозно посмотрел на Нэша, как будто именно он затеял историю.

— Надо действовать! — Администратор заходил по комнате.

— Нельзя ли чашечку кофе? — попросил шеф и, сняв пальто и шляпу, устроился за длинным редакционным столом. — Макс, — сказал он одному из своих, — узнайте в нескольких квартирах, получили ли они листовку. Нэш, найдется план Большого Джона?

— Напитки! — предложил Нэш, открывая в шкафу маленький бар.

— Предпочитаю с утра не заглушать здоровую интуицию! — буркнул Боби. Он попросил администратора до прибытия полиции усилить охрану здания, никого без особых причин не впускать и не выпускать.

— Там телевизионщики, — сообщил через минуту администратор.

— Пресса найдет дорогу сама! — Старина Боби опустил седую голову, задумался.

В приемной раздался шум, кого-то волокли в соседнюю комнату.

— Макс, в чем дело? — устало спросил шеф. Помощник Боби возник в дверях и, вращая выпуклыми глазами, показывал на большой тяжелый чемодан.

— Не забудьте извиниться, старина, — Боби махнул рукой. — Чудаки, теперь начнут охотиться за каждым чемоданом.

Ему что-то прошептали на ухо.

— Конверты получили все, — объявил Боби. — Придется сказать им пару слов.

Нэш поставил на стол микрофон. Администратор торжественно уселся рядом, с шефом. Комнату пересекал на цыпочках приезжий, который минуту назад ничего не знал. Макс в знак извинения нес за ним чемодан.

Нэш объявил в микрофон об экстренном радиовыпуске «Джон таймс» и передал слово шефу полиции.

— Чикагцы и гости Чикаго, — сказал расслабленным голосом шеф. — Это я, старина Боби, начальник операции вашей полиции. Вы меня отлично знаете. — Боби хмыкнул, представляя лица своих слушателей: чикагские гангстеры не менее знамениты, чем чикагские миллионеры, и он, ловец гангстеров, разумеется, тоже. — Я сижу в «Джон таймс», на самой верхотуре вашего старины Джона и пью утренний кофе. — Он постучал ложечкой о блюдце. — Хочу вам сказать следующее: то, что вы получили утром, сущий бред. Инсинуация сумасшедших. Забудьте о ней, выкиньте из головы, идите спокойно на работу, в школу, на кухню — кому куда надо. Мои слова фиксирует на пленку Джон Бари из «Всемирных новостей». — Боби неожиданно хмыкнул. — Он и не собирается выручать вас из дурацкой истории, отвечать за Большого Джона… Верно, старина? У него своя работа, и он надеется на ваше чувство юмора… Тихо!

Старина Боби укоризненно смотрел на ворвавшихся телевизионщиков. Они принялись молча за работу.

— Пресса, как всегда, опаздывает, — съязвил Боби, — а потом долго шумит.

Все рассмеялись.

— Так вот. — Боби хлопнул огромной, как блин, ладонью по столу. — Я все сказал. Если у вас возникнут вопросы, на них ответит администрация…

Он встал, вышел из-за стола, подмигнул мне:

— В конце концов, Большой Джон — не весь Чикаго… Эту фразу слышал только я.

Старина Боби ответил на вопросы журналистов и ушел в соседнюю комнату посовещаться со своими. Нэш лихорадочно диктовал в углу кабинета стенографистке, готовя экстренный выпуск. Администратор, сцепив за спиной руки, выглядел мрачным вороном. Он прикидывал свое ближайшее будущее, понимая, что через полчаса об этой истории узнает Америка, а чуть позже — весь мир.

Я перекинул через плечо камеру, вызвал лифт.

Вскоре в номер постучали. Появился Боби.

— Извините, старина Джон. Зашел промочить горло. Я разлил виски. Боби сел. Он выглядел рядом с моими джинсами королем моды. Любой преступник Америки знал, что у шефа Чикаго лучшие в стране, единственные в мире костюмы. Начальник операции — высший чин в полиции, который носит форму. Дальше следует комиссар, назначаемый мэром. Комиссаров никто из смертных в лицо не знал — они менялись слишком часто, а Боби прослужил в полиции почти всю жизнь. Его имя не сходило со страниц газет, все считали, что он и есть самый главный. Впрочем, так оно и было.

Старина Боби не носил ни форму, ни кольт. Свои костюмы он заказывал шикарной фирме «Блюминдэйл» в единственном экземпляре. Сейчас на Боби был строгий синий костюм в мелкую полоску.

— За начало дела, — Боби поднял стакан, пригубил и тотчас отодвинул.

— Это серьезно?

— Пожалуй, да. — Старина Боби мягко улыбался. — мистер Бари, выкиньте из репортажа мою последнюю фразу.

— Считайте, что выкинул. Я не собираюсь посылать репортаж.

— Так, старина, та-ак… — Он смотрел на меня выцветшими голубыми глазами, в которых не мелькнуло ни искры интереса, но я-то знал, насколько обманчиво это впечатление. — Значит, тоже предчувствовали?