— Угу. Угу. Ну, черт побери, началось. О да — просто великолепно. Послушай-ка — в последний раз, хорошо? Я не потерял — шла реструктуризация, ясно, ряд сотрудников, начиная с низших слоев, прицельно…

— Хватит! Просто послушай. Ты потерял работу. Прости, Джейми, но суть в этом. Неважно, в чем дело, главное — на нас это отразилось именно так — договорились? Мне жаль, что я не сказала тебе раньше, что ухожу, Джейми, но…

— Да ну, Каролина! Ты же не хочешь меня бросить! У нас все хорошо — у нас все хорошо. Честное слово — как только мы…

— Ради Христа, Джейми, выслушай меня, хорошо? Я не буду потом повторять. Так что заткни пасть и послушай, что я скажу.

— Но я просто говорю — я просто имею в виду, Каролина, что если бы мы только могли, все мы, выбраться из этой жалкой квартирки, мы бы…

— Что? Что мы бы, Джейми? А? Жили бы в чокнутом воздушном замке? В старой хипповской коммунальной мечте? Звенели бы колокольчиками и носили бусы?!

— Ради Христа, Каролина! Коммунальная мечта! Да причем тут бусы?..

— Очередная парочка на ебаном ковчеге Лукаса Клетти. Я не еду, Джейми. Не еду. Я никуда с тобой не поеду, Джейми, — никогда, никогда больше. Вот что я тебе говорю, вот что я имею в виду — я давным-давно хотела это сказать, а потом ты потерял работу…

— Я же сказал. Я не…

— А потом ты потерял свою жалкую работенку, ясно? И я решила потянуть еще немного — быть может, зря, я не знаю. В общем, я осталась, и…

— Да-да-да. Ты не хотела ранить мои чувства. Знаю, знаю. Не любишь пинать лежачего, да, Каролина?

— Да, Джейми… вроде того. Но теперь это все ни хрена не значит. Я говорю о…

— Для меня — значит…

— О господи, пожалуйста, Джейми, ты будешь меня слушать или нет?!

— Нет, твою мать, не буду. Я сказал, для меня — значит, черт бы тебя побрал, Каролина, потому что это моя работа, моя жена, мой дом, Иисусе, мое будущее. Что вдруг такого плохого в надежде?

— А Бенни? Как насчет Бенни? Как это на тебя похоже, Джейми, — ты даже не включил Бенни в свой список несчастий!

— Не пытайся мне это пришить, Каролина. Ты же знаешь, я его очень сильно…

— Хорошо, прекрасно, можешь его как угодно, Джейми, честное слово, — потому что вот что я тебе скажу: я не пушу туда Бенни. На миллион миль не подпущу. Так что кончай уже со своими «надеждами», Джейми, потому что если честно…

— Ты не посмеешь, Каролина.

— А вот, блядь, увидишь, эгоистичный ты козел! Я не позволю втянуть своего сына в секту. Иначе какая я, по-твоему, мать?

— Секту?! Господь всемогущий, по-твоему, это секта? Я скажу тебе, какая ты мать, Каролина, раз уж ты спрашиваешь, — совершенно невменяемая, вот какая. Боже правый, где ты набралась такой… Иисусе… О господи!

— Это не я невменяемая — это ты, Джейми, — ты и твой больной психованный дружок Лукас. Вы сумасшедшие. Вы опасны для общества. А он — он вообще натурально жуткий.

— Не дури, Каролина. Все это вообще ни при чем. Все из-за того, что после — это сколько же лет прошло? Почти всю свою кошмарную жизнь я вкалывал и вкалывал, и вот меня выперли — я внезапно потерял работу, и для тебя я не мужчина больше. Так, Каролина? Ну конечно. В этом все и дело, а?

— Ты рехнулся, Джейми. Если ты так считаешь, ты настоящий псих…

— Да, кстати — а как же ты? А? Ты вообще никогда не работала. Как ты собираешься остаться чистенькой? Почему во всем виноват я?

— Ах ты ублюдок. Бенни. Бенни — моя работа. Мы же договорились.

— Да, да. Может, и договорились. Но это было до… всего этого.

— А теперь — после. Надо жить настоящим. Я ухожу, Джейми, — я серьезно. И забираю Бенни. И не проси меня…

— Каролина, погоди… ты сама себя послушай…

— Да пошел ты. Пошел на хуй, понял? Не знаю, куда мы уходим, но мы уходим. А ты — ты можешь делать, что хочешь. Чего твоя душенька захочет. Как всегда, блин. Дошло?