Войдя, Юрик приложился к ее щечке и не удержался:

— Мария, ты что, до сих пор не разобрала веши? У тебя было много времени.

— Здравствуй, Юра, — точно не расслышав его слов, сказала Маша.

Юра принес небольшой букет и бутылку шампанского.

— Ну что, ужин готов? — спросил он, сделав вид, будто не заметил, что его вопрос проигнорировали.

— Да, проходи.

— Почему на кухне? — недовольно спросил муж.

Юрик не признавал кухонных посиделок — это ведь так по-народному, по-простецки, предпочитал накрытый в гостиной стол, в торжественные моменты и в выходные.

— Мне здесь удобней, — ответила Мария Владимировна, свободная в своем волеизъявлении гражданка.

И на этот раз Юра сделал вид, что не заметил Машкиной нарочитой независимости.

— Хороший стол! — похвалил муж. — Вот что значит жена дома!

Маша молча села на свое место, предоставив Юре открывать шампанское.

Хлопнула пробка, он разлил пенящуюся жидкость по бокалам, поднял торжественным жестом свой:

— С приездом, дорогая!

Маша усмехнулась про себя: «Позвольте-с! А как же горячие поцелуи, обнимания-прижимания после столь долгой разлуки?»

— Спасибо, — сдержанно поблагодарила.

Они чокнулись, отпили по глотку, и Юрик

приступил к праздничной трапезе.

— Ты похорошела! Загорела как! — пережевывая салат, заметил муж. — И помолодела! Ты что-то там делала с лицом?

— В каком смысле?

— Пластику? Или что-то еше?

— Нет, — рассмеялась Машка.

— Но выглядишь превосходно! — Он поднял бокал, предлагая выпить за Машкин превосходный вид.

Мария Владимировна поддержала. Чего ж не поддержать хороший тост?

Все так же тщательно пережевывая пишу, Юрик вел светскую беседу:

— Как там твои американские студенты?

— Получают американское образование. Хорошие такие студенты.

Намазывая бутербродец красной икоркой, которую любил и которую Мария Владимировна заказала специально для прощальной гастроли мужа, Юрик рассуждал устало-печально:

— А у нас все по-старому...

И принялся рассказывать о трудностях чиновничьего труда, тупости просителей-посетителей, подковерных интригах, поощрении его начальством, об ожидаемом повышении.

Маша не слушая ела, наслаждаясь закусками.

— Иван Григорьевич намекнул, но говорят, что моя кандидатура рассматривается первой.

— Поздравляю, — равнодушно отозвалась Маша. — Горячее?

— Да, можно, — разрешил Юра и налил в бокалы еще шампанского.

Отведав горячее, Юрий Всеволодович предложил тост:

— За тебя! Сразу стало уютно, и прекрасный ужин! — повторился он. — Вот что значит жена дома!

Машка согласилась, чокнувшись: жена в доме — это хорошо. Отрезала ломтик прекрасной нежной говядины и поинтересовалась:

— А что, девушки тебя не кормили? — и отправила отрезанный кусочек в рот. — В частности, та, которую я обнаружила в квартире по приезде?

Он поморщился очень недовольно, потянулся за бокалом, выпил до дна.

— Давай обойдемся без пошлых скандалов, Мария!

— Да, господи упаси! Какие скандалы, Юра! — уверила со всем воодушевлением Машка.

— Вот и замечательно. Ты умная женщина и все понимаешь.

— Что, например? — уточнила степень своей понятливости Мария Владимировна.

— А чего ты ожидала? Я нормальный мужчина, со своими потребностями. Ты же не думала, что я могу обходиться без женщины полгода?

Удивительно, да?

Уезжая, она как раз и думала, что он вполне сможет обойтись без секса полгода — при ее постоянном присутствии рядом он же месяцами прекрасно обходился без него.

«Или уже тогда не обходился? — равнодушно подумала Машка. — Слово-то какое емкое «обходиться», это когда кого-то или что-то обходят стороной».

И поразилась своим отстраненным мыслям, ползущим, как через вату.

Тягучую сахарную вату, которую накручивает на деревянную палочку уличный продавец-иллюзионист, добывая огромный воздушный ваниль-но пахнущий ком из неказистого алюминиевого котелка с моторчиком.

Что так на нее повлияло? Стресс, перелет тяжелый, пояса, что ли, часовые догнали или хлопоты по торжественному проведению праздника своей новой свободной жизни?

— Что ты так смотришь? — раздраженно спросил Юрик. — В этом нет ничего удивительного — тебе всегда было некогда, ты постоянно работала, и по ночам тоже, и мало интересовалась моими потребностями.