Орудийный номер Видеманна занимал пост № 3. Его 88-миллиметровая зенитная пушка стояла западнее Дона, ширина которого в этом месте достигала трехсот метров. Первоначально Видеманн находился на марше 20 ноября вместе с частями и со своей пушкой, но затем связные-мотоциклисты доставили ему приказ, согласно которому Видеманн должен был остаться на южной дороге к донским холмам и ожидать дальнейших распоряжений.

Видеманн ждал дальнейших приказов, восемь человек, входивших в состав его орудийного расчета, отдыхали в деревянных домиках, стоявших за пушкой.

Над Сталинградом опустился густой туман. Видеманн посмотрел на расположение подразделений зенитно-артиллерийской школы на восточном берегу Дона и вновь на танки, которые ползли по извилистой дороге в двухстах метрах от его расчета и направлялись к высоте. Танки двигались со стороны Калача, все было в порядке, так как солдаты полевой жандармерии объяснили ему ситуацию с движением танков в обе стороны. Спустя полчаса на холме началась сумасшедшая стрельба. Они стреляют боевыми снарядами, подумал Видеманн – у зенитчиков хороший слух на такие вещи.

Прошло еще полчаса. Танки возвращались. Они двигались на расстоянии трехсот метров от пушки Видеманна и направлялись к мосту, сначала два, затем еще один.

Неожиданно тишину нарушили пулеметные очереди. Охрана моста, полевая жандармерия и солдаты из батальона беспорядочно забегали то туда, то сюда, стреляя и громко крича. Танки подминали под себя подлесок справа и слева и перепахивали траншеи 71-й пехотной дивизии. Дула их пушек были направлены на восток и юг.

Все произошло в течение нескольких секунд.

Видеманн посмотрел в бинокль. «Черт подери, это же русские! – прорычал он и закричал: – Тревога! К бою!» При этом он, как сумасшедший, стучал по куску железнодорожного рельса, служившего в качестве предмета для подачи сигнала тревоги. Из деревянного домика за пушкой раздались крики и брань, солдаты выскакивали в кителе и брюках, без кителя, в каске и без каски. Два танка остановились перед самым мостом.

Быстро к пушке, опустить ствол, открыть огонь. В наличии только восемь бронебойных снарядов. Расстояние – триста метров. Первый русский танк вспыхивает словно факел, второй переворачивается и скатывается в Дон. На таком расстоянии попасть не трудно, но танки, находившиеся в подлеске, открыли ответный огонь.

Пушка Видеманна сделала еще два выстрела, затем послышался только треск вспыхнувшего деревянного домика за пушкой.

На северной окраине Калача артиллерийский дивизион тяжелых 150-миллиметровых пушек занял свои позиции, дула пушек направлены на донские холмы и на мост, но выстрелов не последовало. Командир дивизиона попытался связаться по телефону с командующим артиллерией, но связь не состоялась. Дивизион прибыл из Германии, и сейчас здесь не оказалось никого, кто дал бы им разрешение открыть огонь. Без приказа огонь открыт не был. 20-миллиметровые пушки зенитно-артиллерийской школы стреляли в подлесок, однако русские молчали. В этом подлеске находились шестнадцать русских танков, а в пятистах метрах от них стояли двенадцать немецких орудий с полным боекомплектом. Солдаты-артиллеристы лежали на земле около орудий, о чем-то болтали или что-нибудь ели.

Навстречу русским танкам на восточном берегу Дона бежит старший лейтенант – командир охраны моста. Он вскидывает свою винтовку и стреляет по танкам, бежит, и кричит, и вновь стреляет. Все это выглядит странно и одновременно ужасно. Ему дали подбежать к танкам на расстояние двадцати метров, после чего он упал лицом вперед.

Около полудня 3-я батарея зенитной школы сделала попытку взорвать мост. Попытка не удалась. В распоряжении батареи находились несколько 75-миллиметровых противотанковых пушек, два гранатомета и одна 88-миллиметровая пушка, но с помощью этих орудий батарея не могла что-либо сделать.

С наступлением темноты полковник подтянул подкрепление, и, когда на следующий день солнце взошло над Сталинградом, дивизион 150-миллиметровых пушек отступил на восток, а 75-миллиметровые противотанковые пушки оказались без боеприпасов. Два гранатомета стреляли в течение часа, а 88-миллиметровая пушка сделала три выстрела, после чего ни один из гранатометчиков не остался в живых, а 88-миллиметровая пушка превратилась в бесформенную груду металла.

Мост через Дон у Калача перешел к русским.

В течение девяти недель солдаты работали день и ночь, чтобы подготовить зимнюю квартиру для штаба корпуса. Сама деревня, где предполагалось разместить штаб, не была разрушена. Бункеры и склады располагались один рядом с другим – весь штаб корпуса занимал довольно большую территорию. 8-й корпус вынужден был к этому времени покинуть Песковатку.

Здесь ненавидели шум моторов и лязганье гусениц; улица, проходившая от Дона через поселок, была заблокирована, но существовал объезд длиной два километра. Возникли споры о том, кому какое занимать помещение, тут на развилке дороги, ведущей к высоте 137, появились два «Т-34» и обстреляли группы машин. Лазарет, ремонтный взвод, армейский продовольственный склад, склад запасных частей оказались в руках русских. Возникла та же самая картина, что и во время бегства немецких частей и подразделений на север и юг.