Генерал фон Зейдлиц заявил, что он не согласен с данным решением командования армии и, составил докладную записку группе армий, в которой требовал проведения прорыва вопреки решению Гитлера, чувствуя при этом ответственность только перед немецким народом. Он сослался на то, что Паулюс должен действовать, как когда-то герой Фонтане Йорк фон Вартенбург, и добавил:

– Для этого я целиком и полностью в распоряжении армии, бездействие в этом случае является предательством с военной точки зрения, кроме того, это означает также предательство по отношению к немецкому народу.

Генерал Паулюс передал это донесение в группу армий. Что стало с этим донесением, неизвестно, однако спустя несколько часов из ставки фюрера поступило следующее распоряжение:

Этой радиограммой ставка фюрера поставила генерала фон Зейдлица, стремившегося к самостоятельности, в затруднительное положение, что соответствующим образом отразилось на его планах в осуществлении прорыва по собственной инициативе.

Началась трагедия второго акта.

Дивизиям, ждавшим приказа о прорыве, было дано указание перейти на новые позиции. Все происходило очень быстро. 11-й корпус располагался в открытой степи, в подобной ситуации оказались также дивизии на западе и юге.

113-я дивизия, стоявшая на западном участке северного фронта, повернула свой левый фланг на запад. На юге примыкали 76-я пехотная дивизия, 384-я пехотная дивизия и рейхсгренадерская дивизия, фронт которых был обращен на запад. Части 29-й мотопехотной дивизии сгруппировались вокруг Дмитриевки, в то время как 3-я мотопехотная дивизия, фронт которой также был обращен на запад, вместе со своим штабом заняла район севернее Карповки. 14-я танковая дивизия переместилась в Карповку, 376-я пехотная дивизия заняла свои позиции юго-западнее Басаргина, в то время как остальные части 29-й мотопехотной дивизии удерживали Ракотино, а 297-я мотопехотная дивизия вместе с частями 71-й танковой дивизии сосредотачивали свои силы для того, чтобы держать оборону Цыбенко. Фронт 20-й румынской пехотной дивизии (или, скорее всего, то, что от нее осталось) также был обращен на юг. Южнее окружной железной дороги стояла 371-я пехотная дивизия.

Лицом к востоку стояли 295, 305, 100, 79 и 389-я дивизии.

Обстановка 25 ноября 1942 года

Восточные оборонительные позиции северного фронта заняла 24-я танковая дивизия. На западе примыкали остатки 16-й танковой дивизии и 60-я мотопехотная дивизия.

Командование армии располагалось в Гумракском овраге в непосредственной близости от 51-го армейского корпуса. 11-й армейский корпус занял участок у перекрестка дорог южнее высоты 137, 14-й танковый корпус – в Нижне-Алексеевке, 8-й корпус обосновался юго-западнее Питомника, а 4-й корпус соорудил свой командный пункт юго-западнее Воропанова. Котел имел шестьдесят километров в длину и тридцать восемь километров в ширину.

Войска окапывались, как бы вгрызаясь в землю, при этом окапывание осуществлялось не по уставу, согласно которому одну лопату земли следовало отбрасывать назад, а три – в сторону врага, ширина также отклонялась от нормы, зато глубина была такой, что край окопа располагался на уровне лица. Каждый окоп, каждое отверстие принимали ту или иную форму в зависимости от определенной цели. Приказ, отданный солдатам, гласил: «Окопы удерживать до последнего», и солдаты понимали, что это значило и что от этого зависело.

Люди укрывались в небольших земляных пещерах, проломах и уцелевших бункерах, ожидали событий, которые вот-вот должны были наступить, писали письма, заботились о провианте, наблюдали за воздушными боями своих асов и впадали в отчаяние, когда русские истребители сбивали немецкие самолеты с ранеными.

После того как пал Севастополь, командование 11-й армии во главе с фельдмаршалом Манштейном было переброшено под Ленинград, квартирмейстерская часть была оставлена в Ростове.

Когда армия готовилась к наступлению в районе Витебска, 25 ноября поступила радиограмма Гитлера:

Фельдмаршал фон Манштейн должен был принять командование вновь сформированной группой армий «Дон», в состав которой входили 4-я танковая армия, 6-я армия, а также 3-я и 4-я румынские армии. В подчинении же командования группы армий «Б» оставались 8-я итальянская, 2-я венгерская и 2-я немецкая армии, располагавшиеся в районе Мешковской—Воронежа—Курска.