На всякий случай Кен старался не снижать скорость и поскорее добраться до дома. И вот они затормозили у знакомой входной двери. Милли с любопытством огляделась. Странно, но все осталось по-прежнему. И даже вишневая «тойота» стояла на привычном месте. Она перевела взгляд на мужа. Тот терпеливо ожидал, когда Милли выйдет из машины, покручивая на пальце ключи от дома.

Внутри на первый взгляд тоже не было ничего нового. Потом она заметила цветы, стоявшие на столике в гостиной. Букет был свежим, и в ее голову закралась ревнивая мысль, что это Элен в отсутствие Кена приходит в его дом, как в свой собственный. И даже позаботилась об уюте, когда он был в командировке.

Резко повернувшись к мужу, Милли холодно произнесла:

— Где же документы? Неси их, подпишу — и дело с концом!

— Куда торопиться? Присядь, я посмотрю в кабинете. По-моему, я их там оставил.

Он вышел, а Милли последовала его совету и опустилась на диван. Перепад настроений утомил ее, и передышка была как нельзя более кстати. Если бы она могла видеть Кена в этот момент, то наверняка почувствовала бы себя лучше. Он обессиленно прислонился спиной к закрытой двери кабинета и собирался с духом перед решающим моментом встречи. Выждав, пока успокоятся нервы, он вернулся в гостиную и огорченно развел руками.

— Знаешь, это смешно, но я их куда-то задевал. Сейчас перехвачу что-нибудь, а потом буду искать более тщательно. Ты не составишь мне компанию? Я не ел с утра. Знаешь, пока до аэропорта добирался, пока летел и все такое.

— Ладно. Только поторопись, я не собираюсь сидеть с тобой всю ночь.

Кен быстро накрыл на стол в гостиной. Милли наблюдала за ним, не делая попытки помочь. Она согласилась разделить с ним легкую трапезу, с одной стороны, из вежливости, а с другой — ею руководил расчет. Голодный Кен мог быть гораздо опаснее сытого.

Он принес бутылку шампанского из холодильника и широкие хрустальные бокалы. Она удивленно подняла брови. Вряд ли ему стоило пить, если вскоре предстоит снова сесть за руль.

— Давай поднимем бокалы за счастье моей кузины и ее мужа. Ты ведь не откажешься? Мне показалось, что ты рада за них. Или я ошибаюсь?

Милли не смогла отказать ему. После первого тоста Кен снова взял бутылку. Милли запротестовала, но он отмел ее возражения взмахом руки и наполнил бокалы вновь. Кажется, шампанское уже подействовало на него. Глаза заблестели, рот утратил жесткость, движения стали раскованнее. Вот он откинулся на спинку дивана и принялся разглядывать Милли сквозь полуопущенные ресницы.

От его взгляда с ней творилось нечто неописуемое. Похоже, она опьянела. Но не от вина, как уверяла сама себя Милли, а от опасной близости Кена. Раздавшиеся слова разрушили очарование момента. Кен цедил их сквозь зубы весьма издевательским тоном:

— Как интересно складывается наша семейная жизнь, ты не находишь? Сначала ты обманом затаскиваешь меня под венец. Я, как баран, сую голову в петлю, утешаясь сознанием, что заглаживаю вину. А ты весело хохочешь в душе надо мной и моей порядочностью. Потом мило выуживаешь из моего кармана целую кучу денег, якобы на учебу. Впрочем, неважно, для какой цели ты это делаешь. Сущность твоего поступка от этого не меняется. Но ты конечно же так не считаешь. Между делом ты соблазняешь моего лучшего друга и при этом абсолютно не испытываешь угрызений совести. Подумаешь, милая шалость! Хотя последствия этой шалости печальны. Мы до сих пор разговариваем с Шоном сквозь зубы, да и то только по делу. Бизнес наш, слава Богу, ты не смогла разрушить. Времени не хватило, да, дорогая? Сочувствую, такая вышла незадача! Кстати, верни-ка мое кольцо. Не хочу, чтобы оно оставалось у тебя. Оно будет напоминать мне о моей глупости и доверчивости, чтобы я вновь не попался в лапы такой же, как ты!

— Ушам своим не верю! — возмутилась Милли. — А, я догадалась: ты привез меня сюда, чтобы вволю поизмываться. Ничего не выйдет — я ухожу! Пусть твои проклятые документы так и останутся неподписанными. В конце концов, я могу и не разводиться. Это ведь тебе не терпится заполучить в жены Элен. Но для сначала хорошенько побегаешь за мной по всей стране. А когда устанешь, я, так и быть, сжалюсь над тобой. Твое смирение прольется бальзамом на мою душу и возместит моральные потери от общения с таким негодяем, как ты!

— Это я-то негодяй? В таком случае, как тебя назвать?

— Дурой, круглой дурой, за то, что с тобой связалась! — Боясь впасть в истерику, Милли метнулась к выходу.

Он и не подумал преследовать ее, только крикнул вдогонку:

— Замерзнешь, ты же в одном платье!

— Наплевать, — донеслось уже от входной двери. А через несколько секунд Милли возвратилась в гостиную и потребовала: — Немедленно открой дверь, я хочу уйти!

— А я не хочу, чтобы ты уходила! Может, я еще не все сказал, что намеревался?

От возмущения Милли перешла на крик:

— Да что ты еще можешь мне сказать? И так уже обвинил во всех смертных грехах! А я не сделала и половины того, что ты мне приписываешь. Ну, допустим, я обманула тебя. Ты женился на мне для очистки совести, но ведь сразу же придумал, как можно меня использовать в своих целях. Разве нет? Да, я получила твои деньги, но сейчас я уже вернула долг, просто ты еще не знаешь об этом. Загляни в банк и убедись сам. Мне очень нужны были эти деньги, чтобы осуществить свою голубую мечту, а не на побрякушки и тряпки, как ты думаешь. Что касается Шона, поговори с ним по душам и поймешь, что зря накинулся тогда на нас. Между нами ничего не было, да и быть не могло! Как ты не понимаешь?!