Вокруг копошились дети, взрослые рассматривали и увлеченно обсуждали экспонаты, смеялись и, кивая, с живым интересом слушали экскурсовода.

Хайдт и аль-Фулан шли все дальше. Что они собираются делать? Подложат взрывное устройство? Может быть, его они и изготавливали в Марче?

Или промышленный конструктор аль-Фулан что-то разработал для Хайдта по спецзаказу?

Бонд обошел просторный мраморный зал, заполненный шедеврами арабского искусства и антиквариатом. Бросалась в глаза массивная позолоченная люстра. Бонд незаметно направил в сторону Хайдта и его сообщника микрофон. До него донеслись десятки обрывочных фраз из чужих разговоров, но только не от Хайдта с аль-Фуланом. Досадуя на себя, он прицелился поточнее и наконец расслышал голос Хайдта.

— Как долго я этого ждал. Еще раз спасибо за помощь.

— Рад был оказаться полезным. Хорошо, что мы оба в одном деле.

— Я бы хотел сфотографировать тела, — рассеянно прошептал Хайдт.

— Само собой. Все, что пожелаешь, Северан.

«Насколько близко я смогу подойти к телам?» — думал Хайдт.

— Почти семь, — проговорил он. — Сейчас начнется?

«Что делать? — лихорадочно соображал Бонд. — Вот-вот погибнут люди».

Выбор действия диктуется намерениями противника…

Он заметил на стене кнопку пожарной тревоги. Если нажать, всех тут же эвакуируют. Но помимо пожарной сигнализации еще есть камеры наблюдения и охрана. Его засекут, а при попытке бежать полиция и охрана перехватят его и найдут оружие. Хайдт тоже все увидит и мгновенно поймет, в чем дело. Миссия будет провалена.

Нет ли иного способа?

Однако больше в голову ничего не приходило, и Бонд начал подбираться к тревожной кнопке.

Без пяти семь.

Хайдт с аль-Фуланом быстрым шагом направлялись к двери в дальнем конце вестибюля. Бонд стоял рядом с кнопкой. Прямо под тремя камерами наблюдения.

Охранник находился шагах в двадцати, не больше. Он уже начал присматриваться к Бонду, сообразив, что тот ведет себя не совсем как обычный западный турист в музее. Склонив голову набок, охранник заговорил в микрофон, закрепленный на плече.

Впереди семья посетителей рассматривала диораму, изображающую верблюжьи скачки. Маленький мальчик с отцом смеялись над забавными фигурками.

Без четырех семь.

Коренастый охранник повернулся к Бонду. В кобуре у него висел пистолет. Снятый с предохранителя.

Без трех семь.

Охранник шагнул вперед, потянувшись к пистолету.

Не сходя с места и не выпуская из виду находящихся в двадцати шагах Хайдта с аль-Фуланом, Бонд занес руку над кнопкой пожарной тревоги.

В этот момент из громкоговорителя донеслось объявление на арабском. Бонд замер, вслушиваясь, и разобрал почти все.

«Господа! Купивших билеты на семичасовой сеанс просим проследовать ко входу в северное крыло».

Именно к этому входу приближались сейчас Хайдт с аль-Фуланом, к той самой двери в торце вестибюля. Покидать музей в их планы явно не входило. Но если сейчас здесь погибнут люди, почему эти двое не спешат убраться?

Бонд шагнул к двери, оставив кнопку тревоги. Охранник бросил на него еще один взгляд и отвернулся, застегивая клапан кобуры.

Хайдт с коллегой стояли у входа на устроенную в музее выставку. Осознав наконец, в чем дело, Бонд медленно выдохнул. Выставка называлась «Смерть в песках». Плакат у входа разъяснял, что прошлой осенью недалеко от оазиса Лива в эмирате Абу-Даби, примерно в сотне километров от Персидского залива, археологи раскопали массовое захоронение тысячелетней давности. От рук головорезов погибло целое племя кочевников-бедуинов, девяносто два человека. Налетевшая сразу после битвы песчаная буря погребла мертвых под слоем песка, который и сохранил все племя для археологов.

Экспозиция представляла собой воссозданное бедуинское поселение с разложенными точно в таком же виде, в каком их нашли, иссушенными телами. Для обычных посетителей тела, судя по всему, прикрывали приличия ради. А сегодня в семь был устроен специальный показ — для научных работников, врачей и преподавателей, исключительно мужского пола, на котором тела оставили как есть, неприкрытыми. Видимо, аль-Фулану удалось достать билеты.

Бонд чуть не рассмеялся, испытав неимоверное облегчение. Потом пришла более трезвая мысль: только что он едва не провалил всю операцию ради девяноста человек, которые уже тысячу лет как мертвы.

Он заглянул в просторный выставочный зал, скользя взглядом по этому царству смерти — иссушенным телам, сохранившим в некоторых случаях большую часть похожей на пергамент кожи. От большинства несчастных остались в основном скелеты. Воздетые, видимо, в мольбе о пощаде, руки. Ссохшиеся фигурки матерей с младенцами. Пустые глазницы, прутики пальцев и у некоторых жуткий оскал, сотворенный временем и тленом.

Бонд посмотрел на лицо Хайдта. В глазах мусорщика, разглядывающего погибших, светилось вожделение, сродни сексуальному. Даже аль-Фулану было не по себе от того, какое неподдельное удовольствие испытывает его деловой партнер.