В бешенстве, граф едва не выворотил кулаком кусок лепнины на садовой веранде – причудливом вооружении, сделанном в стиле древнеримского Капитолия, промежутки между колоннами которого можно было завесить легким тюлем, создавая интим. Острая боль привела в чувство – он вздрогнул, недоуменно просмотрел на сжатый до боли кулак, на разбитые костяшки, начал слизывать сочащуюся кровь.

– Я не знаю… Я ничего не знаю…

Он привез ее к себе в имение – больше было некуда. Почти километр тащил ее сюда, в эту беседку – водитель почему то не поехал дальше. Он не понимал, что происходит – мир, ранее понятный, рушился со стремительной скоростью. Единственным утешением было то, что как только у нее возникли проблемы, она позвонила не кому-нибудь, а ему.

– Ты пьяна?

– Да, пьяна! – с вызовом сказала Елена – я напилась чтобы не думать обо всем об этом! Представляешь, каково это – все же думают, что я с тобой!

– А ты не со мной?!

На этом вопросе Елена как-то сникла, сбавила обороты

– Я не знаю.

Немного успокоившись, граф подошел к ней, встал на колени

– Посмотри мне в глаза. Ну, давай же…

Они смотрели друг другу в глаза – и думали об одном и том же

– Я. Его. Не. Убивал. – раздельно и внятно проговорил граф – не убивал, понимаешь? Я его не убивал! Я никого не убивал!

Елена всхлипнула

– Тогда кто? Говорят все про тебя.

– Я не знаю! Пусть полициянты разбираются! Я его только избил!

– Избил? За что?

– А то сама не знаешь. Ты ведь у него брала?

– Что?

Граф разозлился

– Не прикидывайся! Что?! Я тебе скажу, что! Гидрохлорид кокаина, вот что ты у него брала! Наркотик! Он торговал наркотиками, за это я его избил и пообещал убить, если продолжит. Но я его не убивал! Ты хочешь продолжать?!

Вопреки ожиданиям – на сей раз вспышки гнева не последовало. Елена просто сидела и смотрела на свои руки.

– Я не знаю… Я… напилась вчера, чтобы не чувствовать…

– Что – не чувствовать?

– То… то что я чувствую к тебе.

Сколько они так пробыли, молча обнявшись – не может сказать никто. Ибо влюбленные друг в друга люди не ведают времени, и их объятья могут продолжаться целую вечность.

Потом граф Ежи встал.

– Куда ты?

– В дом. Надо кое-что сделать. Ты останешься здесь и будешь ждать меня.

– А ты?

Граф улыбнулся

– Все просто. Я сдамся.

– Сдашься?!

Он так и не понял, что происходит в городе. Понял бы – принял бы другое решение. И все бы пошло по-другому.

– Да, сдамся. Найду первого попавшегося полицейского и сдамся ему.

– Но ты же…

– Я невиновен. И поэтому мне бояться нечего. Я офицер лейб-гвардии, любое дело относительно меня будет находиться под контролем военного прокурора. Если даже здесь полиция нечестная – то там честные люди. Они разберутся. Я невиновен и бояться мне нечего. Сиди здесь, никуда не уходи.

С этими словами граф Ежи направился к старому, родному дому.

– Бронислав! – позвал он, едва переступив порог

Бронислав появился почти сразу – старый адъютант отца, так и оставшийся ему служить уже на гражданке.

– Пан граф, как же вы…

– Нет времени, Бронислав, слушай меня. Ты знаешь, в чем меня обвиняют?

– Обвиняют? – Бронислав уставился на молодого пана, и только по его взгляду можно было заключить, что он ничего не знает.

– Обвиняют, Бронислав, обвиняют. Меня в убийстве обвиняют.

– В убийстве?! – побледнел слуга

– В убийстве. Но я этого не делал. Я никого не убивал.

– Тогда как же… а что пан Тадеуш?

– Не говори ничего отцу. Я должен разобраться сам. Понял?

– Да…

– Вот так. Я сейчас уеду. Если получится, что отец будет спрашивать – скажи что все в порядке. И … там, в беседке Елена. Ты ведь знаешь ее?

– Знаю, пан Ежи…

– Она останется здесь. Не выпускай ее отсюда. Ты знаешь, что она употребляет наркотики?

Бронислав вздохнул

– Знаю…

– Не выпускай ее никуда одну. Не давай никаких денег. Если будет брыкаться – привяжи ее к кровати и все. Надо, чтобы она бросила эту дрянь, понимаешь? В городе она не бросит, только здесь. Я надеюсь на тебя.

– Да, пан Ежи… – потерянно проговорил слуга

– Выше нос. Запомни, она не должна стать такой, как раньше, она должна бросить. Пошли… заберем ее из беседки. И… держи.

В руку Брониславу лег револьвер, старик потерянно посмотрел на графа

– Я его не убивал – повторил граф – и суд разберется. Пошли.