После того как все уселись и Брунетти объяснил, зачем они здесь, Туркати принес досье на Росси. Человек, позвонивший в полицию, сообщил о Росси и в «Скорую помощь». Поскольку в ближайшей больнице Джустиниано не могли оказать должной экстренной помощи, Росси доставили в Оспедале Сивиле.

— Сержант Франчи, осматривавший место происшествия, сейчас находится здесь? — спросил Брунетти, читая имя, которое значилось в отчете.

— А что? — спросил лейтенант.

— Я бы хотел уточнить у него некоторые подробности, — ответил Брунетти.

— Какие, например?

— Почему он подумал, что это несчастный случай. Были ли у Росси в кармане ключи от здания. Была ли кровь на строительных лесах.

— Понятно. — Лейтенант потянулся к телефону.

Пока они ожидали Франчи, Туркати спросил, не хотят ли Брунетти и Вьянелло кофе, но они отказались.

Несколько минут прошли в пустых разговорах, и наконец в комнату вошел молодой полицейский. У него были светлые волосы, подстриженные так коротко, что их почти не было видно; он выглядел таким юным, что ему едва ли приходилось бриться. Он отдал честь лейтенанту и стоял навытяжку, не глядя ни на Брунетти, ни на Вьянелло. «Да, вот так лейтенант Туркати воспитывает своих сотрудников», — подумал Брунетти.

— У наших коллег есть к вам несколько вопросов, Франчи, — сказал Туркати.

Полицейский вздохнул чуть свободнее, но Брунетти заметил, что он не слишком расслабился.

— Да, синьор, — сказал сержант, но все еще ел глазами начальство.

— Сержант Франчи, — начал Брунетти, — ваш отчет относительно обнаруженного около Анжело Раффаэле человека оформлен грамотно, но у меня есть несколько вопросов, и я бы хотел вам их задать.

Все еще стоя навытяжку перед лейтенантом, Франчи ответил:

— Да, синьор.

— Вы обыскали карманы этого человека?

— Нет, синьор. Я добрался туда, когда там уже были работники «скорой помощи». Они подняли его и положили на носилки, потом понесли в сторону катера.

Брунетти не спросил полицейского, почему короткое расстояние от отделения полиции он преодолел за то же время, что и бригада «скорой помощи», которой пришлось пересечь весь город.

— Вы написали в отчете, что он упал со строительных лесов. Мне хотелось бы знать, проверяли ли вы леса на предмет свидетельств в пользу этой версии. Возможно, обнаружили сломанные доски или кусок ткани от его одежды. Или пятна крови.

— Нет, синьор.

Брунетти подождал объяснений и, когда их не последовало, спросил:

— А почему вы этого не сделали, сержант?

— Я увидел его на земле, рядом со строительными лесами. Дверь в дом была открыта, и когда я заглянул в его бумажник, то понял, что он работал в Кадастровом отделе, то есть был здесь по работе. — Он замолчал и, поскольку Брунетти не реагировал, добавил: — Я понятно выражаюсь, синьор?

— Вы сказали, что к тому времени, когда вы добрались туда, его уже переносили на катер «скорой помощи»?

— Да, синьор.

— Тогда каким образом у вас оказался его бумажник?

— Он лежал на земле под пустой цементной машиной.

— А где находилось тело?

— На земле, синьор.

С трудом сохраняя спокойствие, Брунетти терпеливо спросил:

— Где было тело относительно строительных лесов?

Франчи обдумал вопрос и затем ответил:

— Слева от входной двери, синьор, примерно в метре от стены.

— А бумажник?

— Под цементной машиной, синьор, как я уже сказал.

— И когда вы нашли бумажник?

— После того как его отвезли в больницу. Я подумал, что должен все вокруг осмотреть, поэтому вошел в дом. Когда я пришел, дверь была открыта — об этом я написал в отчете. Еще раньше я заметил, что ставни как раз над тем местом, где он лежал, тоже были открыты, поэтому я не счел нужным подниматься наверх. Бумажник я увидел, уже когда выходил, подобрал его, там было удостоверение, выданное Кадастровым отделом, поэтому я сделал предположение, что он, должно быть, инспектировал здание или что-то в этом роде.

— Что еще было в бумажнике?

— Немного денег, синьор, и несколько пластиковых карт. Все это я принес сюда и вложил в пакет для улик. Полагаю, это указано в отчете.

Брунетти перевернул вторую страницу отчета и увидел запись о бумажнике.

Подняв глаза, он спросил Франчи:

— Когда вы были там, не заметили ли вы еще чего-нибудь?

— Что именно, синьор?

— Что-нибудь такое, что показалось вам необычным или странным?

— Нет, синьор. Вообще ничего.