19 мая в основном была закончена зачистка западного берега на нашем участке. За три дня было захвачено:

— 950 пленных,

— 15 танков (среди них 11 неповрежденных),

— 12 орудий различных калибров и многочисленное тяжелое оружие.

Собственные потери составляли, к счастью, только 261 человек.

Участие 477-го пехотного полка в этих боях описано его командиром оберстом Тайглихсбеком (Taeglichsbeck), который, вскоре после их завершения, получил другое назначение и передал командование майору Гарсгаузу (Haarhaus):

„Рано утром 17 мая полк стоял на юго-западе Маяков готовый к наступлению, эшелонированный в три батальона:

— 1-й батальон в юго-западном углу от Маяков;

— 2-й батальон примыкал слева;

— 3-й батальон в лесу северо-восточнее Карповки.

Каждому батальону было придано по взводу от 13-й роты полковой артиллерии, 14-й истребительно-противотанковой роты и по одному саперному взводу для разминирования.

Перед полком лежал глухой 9-км лес. Только по стрелкам компаса можно было удерживать в этом лесу северо-западное направление.

В 03.15, после артподготовки и при поддержке „Штуками“, полк, находясь справа от 101-й лпд, атаковал неприятельские позиции вблизи леса. Сначала Советы оказали жесткое сопротивление. С боем, очень медленно, батальон выигрывал территории. Везде происходили поединки. К тому же температура поднялась в середине дня до +30 градусов по Цельсию. Так что даже в лесу господствовала гнетущая жара. Передовой отряд 1-го батальона внезапно ударил по ведущей огонь батарее. С громким „Ура!“ устремились вперед стрелки, сломя голову спасались бегством канониры… Другая батарея попала в руки 2-го батальона. Когда противоположная окраина леса была достигнута, начало темнеть. Войска были рады, что успели захватить еще и высоты севернее… Ночью стало крайне холодно. Штаб и часть полка должны были объединиться в лесу, так как все еще слышались выстрелы.

18 мая в 05.45 нападение „Штук“ на Богородичное. При этом 3-й батальон штурмовал населенный пункт, который он уже занимал зимой. Обер-лейтенант Густ (Gust) в качестве командира батальона вместе с передовым взводом первым достиг окраины населенного пункта. Советы открыли ответный огонь. Когда весь батальон атаковал с фронта и фланга населенный пункт, то, хотя в селе еще грохотали танки, сопротивление было сломлено. После сильного боя за населенный пункт передовые части достигли Донца у места переправы, от которой как раз собирался отходить паром с 30 лошадьми. Другие паромы, настигаемые атаками „Штук“, уносились горящими вниз по течению реки. 13 танков, 10 орудий, 27 тракторов, 1 противотанковая пушка, 1 пехотное орудие, 16 грузовиков и 600 пленных остались в наших руках.

Много внимания было уделено захваченному знамени одного советского танкового полка.

Между тем 2-й батальон тоже достиг реки. Полк находился тогда:

— 1-й батальон в районе Пришиба,

— 2-й батальон примыкал слева, в районе Банновский — дом отдыха,

— 3-й батальон в Богородичном“.

О приключениях 466-го пехотного полка во время наступательного сражения читаем мы у лейтенанта Тойбера (Teuber):

„17 мая мы начали атаку. Мы нанесли удар по району исходного сосредоточения русских и обнаружили там хорошо оборудованную систему позиций, которая была тщательно, с особенной заботой замаскирована. Нас эффективно поддержали почти 40 батарей [502] и „Штуки“. Идущие впереди на самоходных лафетах армейские 2-см зенитные орудия также помогали нам превосходно.

При взятии колхоза возле Маяков разразился одновременный бешеный огонь немецкой и русской артиллерии, и именно в тот момент, когда мы запрыгивали в русские окопы. Мы сразу не смогли захватить эти укрытия полностью и сидели плечом к плечу с русскими в окопах, ничего не делая друг другу. Лишь спустя полчаса, когда артиллерийская деятельность ослабла, мы потребовали от русских сдаться в плен.

При дальнейшем продвижении вперед по пасеке и сквозь Маяковский лес в направлении Сидорова мы захватили врасплох около 10 русских полевых кухонь со всем принадлежащим провиантом и в одной котловине захватили транспортные средства [503] . Для нас это очень желанный трофей. Незадолго до прихода в Сидорово на нас напал русский биплан, который мы принудили нашим пехотным оружием к посадке на расстоянии 200 метров от нас. Мы окружили его, хотя он пытался еще отбиваться установленным на нем пулеметом. Из машины выскочили два человека, офицер и женщина, оба в кожанках, и, чтобы не сдаваться в плен, оба, прежде чем мы их достигли, сразу же застрелились [504] .

Мы заняли Сидорово и позиции на высотах у Донца. Отходящие русские, которых мы могли наблюдать, непрерывно атаковывались нашими летчиками…

Последовавшее после этих боев время было занято обороной у Донца и прошло под знаком дополнительного отдыха и доукомплектования. Подошедший маршевый батальон с рекрутами занялся учебой…“» [505]

Противники 257-й пд в Харьковском сражении по американским и русским источникам.Поскольку структура рассказа о сражении носит у нас подивизионный (относительно немцев) характер, то очень легко впасть в заблуждение о тотальном превосходстве наших войск над немецкими.

17 мая257-я пехотная дивизия нанесла удар по 333-й стрелковой дивизии генерал-майора Я.С. Дашевского [506] , восточнее которой, за Донцом, находилась 78-я стрелковая бригада, западнее — 51-я стрелковая дивизия. За позициями 333-й сд находились 12-я тбр, 15-я тбр и 30-я кд 5-го кк. А за позициями 51-й сд — 121-я тбр. Со всеми этими советскими соединениями, в большей или меньшей степени, и столкнулась 257-я пд. Однако означает ли это советское превосходство?