— Вовсе нет.

Мисс Мартин снова засмеялась:

— Я пошутила. Но если говорить серьезно, то в моих глазах ваша репутация уже пострадала. Я имею в виду репутацию отпетого негодяя. Именно таким вы стараетесь выглядеть, однако теперь мне ясно, что на самом деле вы являетесь истинным джентльменом.

— Вы ошибаетесь, мисс Мартин, — поспешил разуверить ее Энтони.

— Как знаете, милорд. Кстати, хочу обратить ваше внимание на то, что сейчас в Британском музее работает выставка японского искусства. Вы могли бы сходить туда, чтобы почерпнуть идеи для своего вечера. Как говорится, одна голова хорошо, а две лучше, — сказала Белла.

Однако Энтони в этот момент занимали совсем другие мысли. Он все еще придумывал способы, с помощью которых можно было бы разубедить Беллу в том, что он — порядочный человек, «истинный джентльмен», как она сказала.

Еще раз, оглядевшись по сторонам, Энтони окончательно пришел к выводу, что на репутацию мисс Мартин брошена тень.

— Послушайте, мисс Мартин, нам не следует так долго и оживленно разговаривать на людях…

— А наш разговор можно назвать оживленным, милорд? — сделав большие глаза, шепотом спросила мисс Мартин и еще ближе придвинулась к Энтони.

Энтони понял, что она его дразнит. Он уже забыл, когда его в последний раз осмеливались дразнить.

Энтони закатил глаза, и Белла захихикала.

По правде говоря, Энтони не нравилось, когда женщины хихикали. Но к мисс Мартин у него было особое отношение. Она не походила на других. Ее хихиканье не было жеманным, оно не раздражало его. Смешливость мисс Мартин не делала ее менее наивной и невинной. Ее хихиканье было искренним, мягким, заразительным. Веселое настроение Беллы невольно передавалось Энтони.

«Хихикай, сколько тебе будет угодно», — думал он, чувствуя, что сходит с ума.

— Я помогу вам выйти из затруднительного положения, милорд, — промолвила Белла. — Мне уже давно пора выпить пунша, у меня во рту все пересохло. Поэтому я прощаюсь с вами и отправляюсь в буфет.

С этими словами Белла повернулась и двинулась прочь. Энтони проводил ее долгим взглядом.

О, если бы они были одни! Энтони совсем не хотелось прерывать разговор с мисс Мартин. С каким наслаждением он продолжал бы беседовать с ней и слушать ее смех!

Странно, но раньше у него никогда не возникало желания остаться наедине с женщиной только для того, чтобы разговаривать с ней.

Энтони закрыл глаза и прижал тыльную сторону ладони ко лбу. Может быть, у него жар?

Белла пыталась делать зарисовки. Она то смотрела на лист открытого перед ней альбома, то снова переводила взгляд на кимоно, висевшее в музейной витрине, то ерзала на стуле, стараясь найти удобную позу.

Оззи, который и принес ей этот жесткий стул с прямой спинкой, вскоре вернулся в зал с квадратной подушечкой в руках.

— Думаю, вам это пригодится, — сказал он, протянув подушку Белле.

Белла улыбнулась ему и встала.

— Большое спасибо, Оззи, вы очень заботливы.

По лицу Оззи пошли темные пятна. В отличие от цвета лица большинства людей — белого, смуглого или желтоватого, лицо Оззи всегда было красным. И на этом фоне его веснушки казались ярко-оранжевыми. Его волосы в тон веснушкам были огненно-рыжими.

Белла взяла подушку, положила ее на сиденье стула, а сверху установила открытый альбом, прислонив его к спинке.

— Пойду, пройдусь немного, а потом продолжу работу, — сказала она.

Оззи бросил взгляд на эскиз.

— У вас большой талант, — похвалил он Беллу.

Белла улыбнулась:

— Спасибо. Мне он помогает в организации вечеринок. Я всегда сама оформляю их. Однако мои способности очень ограничены, я всего лишь копирую произведения искусства, но не могу нарисовать что-то оригинальное.

Белла засмеялась и двинулась по галерее вдоль стен, увешанных картинами.

Оззи шел рядом с ней. Белле нравилось, что он сопровождает ее. Оззи оказался приятным собеседником. Она познакомилась с ним неделю назад, когда начала собирать материалы для оформления вечера в японском стиле. Оззи работал в фондах музея, помогая реставрировать экспонаты. Он хорошо разбирался в японском искусстве, и это было на руку Белле.