На дороге с подложенным под голову тощим мешком лежал бледный как мел бородатый мужчина лет сорока, расстегнутая рубаха которого оставляла открытой колотую рану в животе. Склонившийся к нему милиционер осматривал пропоротую отметину на коже. Рядом рыдала женщина, прижимавшая к себе девочку лет пяти. Одеты небогато. Сарафаны, кофточки с заплатами. Муж и жена с дочкой?

— Что случилось? — спросил я у Анатолия.

И чего целитель в стороне стоит? Рана-то нехорошая. Вон и крови нет. Получается кровотечение внутреннее. Если прямо сейчас лечением не заняться — мужик не жилец.

— Разбой, — отвернулся в сторону милиционер. — Этот в драку кинулся, вот и получил ножом в пузо.

— Да помогите же! — сквозь рыдания выдавила из себя женщина. — Ну, помогите же кто-нибудь! Он же умрет! Помогите!

Все только глаза отводят. Значит, раненый не местный, деньги, если и были, бандиты забрали, а лекарь благотворительностью заниматься не хочет. Его право, но мужик-то действительно умирает. И всем это по фигу. Мне, собственно, тоже…

— Тарас, будь человеком, — укоризненно посмотрел на лекаря священник. — Не губи душу.

— А семью я чем кормить буду, если всех задарма лечить начну? — закусил удила Тарас, выбил трубку и поднял с дороги саквояж.

Поняв, что помощи не дождется, женщина, не отпуская расплакавшуюся девочку, опустилась на колени:

— Помогите…

И все как овцы стоят и тупо смотрят. Помогать не собираетесь — идите по своим делам уже. Чего пялиться-то?

Неожиданно для самого себя я вытащил из кармана куртки почти ополовиненную пачку долларов и кинул Тарасу:

— Лечи.

— Но… — Лекарь пальцем проверил количество банкнот. — Мало этого.

— Побойся Бога, — укорил его священник.

Уж не знаю, что сыграло свою роль: укор в глазах священника или недобрый взгляд моих, но лекарь опустил саквояж на дорогу, щелкнул замками и начал перебирать зелья.

Я сплюнул и принялся выбираться из толпы. Тошно на душе. Что мы за люди такие? Так ведь и умер бы мужик, никто не помог бы. Ни священник, ни лекарь, ни хуторяне. Всем денег жалко.

Да, денег жалко! Мне же и жалко. Почти восемнадцать рублей чистого убытка! Денег жалко и от этого еще противнее становится. Вроде и дело доброе сделал, а как оплеванный. Не из-за отданных долларов, а именно из-за того, что жалко. Не от чистого сердца поступок. А из-за чего тогда? Кто бы мне самому сказал. Съел, наверное, вчера чего-то. Блин, шесть тонн баксов! Твою мать!

Ладно, Илор где? А, вон она. Умная девочка: пока я разговаривал, вампирша прошла съезд к хутору и отошла метров на сто по дороге. Вот и замечательно.

— Никого подозрительного по пути не встречали? — догнал меня Анатолий.

— Например?

— Трое парней славянской внешности. Среднего роста, волосы светлые. Один бритый, двое с усами. И девчонка с ними. Чернявая. Вроде, малолетка.

— Нет, не видел, — прокрутил всех встреченных за сегодняшнее утро я и на всякий случай уточнил: — Вооружены чем?

— Обрез, сабли.

— Понятно. — Я протянул хуторянину руку. — Встречу, к тебе отправлю.

— Обязательно. Бывай.

— Счастливо.

Догнав Илор, я забрал у нее пакет с едой, вытащил жареную колбаску и зажевал на ходу. Хреново мне что-то. И все хуже и хуже. Левая рука с каждым часом тяжелеет. И запястье будто бы сильнее ломить начало. Неужели снова кровь пошла?

Доев колбаску, я вытер жирную ладонь об штанину и осмотрел тряпицу — нет, свежих пятен не видно.

Узкая, поросшая травой дорога начала петлять меж пологих склонов невысоких холмов.

Не нравятся мне здешние места. Слишком глухие. Хотя Толя говорил, что наши лагерь разбили у дороги на Лудино. Значит, частенько до Соколовского мотаться должны. И солнце уже высоко поднялось. Нет, вряд ли кто из лесных обитателей на дорогу выберется. Да и зачем? Жратвы и в лесу хватает. Самый сезон. Куда больше шанс на бывших коллег нарваться. Очень не хотелось бы. Даже не столько из-за спутницы, сколько из-за тех самых материальных ценностей на девять сотен золотом. А то мало ли кто отрядом командует. Не поверит бумагам о переводе в Дружину, и здравствуй, штрафной отряд. Совсем не уверен, что Илье я по-прежнему нужен.

Наверное, во всем виноват был именно я. Слишком расслабился. Рассчитывал, что вампиры по чувствительности людей за пояс заткнут и если кто и заметит опасность, так именно Илор. Так-то оно так, но не когда «желтое проклятие» над головой.

Да и место для засады было выбрано на редкость удачное. После очередного поворота впереди открылось заросшее высокой травой поле, по которому гулял легкий ветерок. А небольшая поляна, скрытая с дороги росшими на обочине кустами, оставалась как бы позади и в глаза не бросалась. Очень удобно: едет кто крутой — сидишь, никого не трогаешь. А тащатся лохи какие — ну-ка, ком ту ми. Так, собственно, все и произошло.