Эти данные позволяют дать несколько иное истолкование маневра Жоффра в Марнской битве.

Французский автор, которому принадлежит новейшее исследование о «Марнском маневре», полковник Валарше [37] пишет следующее: «В течение четырех или пяти дней, как длился этот маневр [38] , 6–я армия [39] имела времясосредоточиться, английская армия — получить подкрепления. Но в особенности наши армии левого крыла и центра имели время получить новые корпуса и новые дивизии, которые были взяты из армий в Лотарингии. Таким образом, французское левое крыло и центр насчитывали на 18 дивизий больше, чем в приграничном сражении, тогда как обходящая германская масса насчитывала их [40] — насколько возможно установить, — на 7–8 меньше [41] . „Перед лицом врага, который ослабляется по мере продвижения в глубь страны, сообщения которого частично разрушены, мы увеличили в сильной степени наши шансы на победу“ [42] . Через несколько дней франко-британский фронт, противостоявший охватывающей массе немцев, состоял уже из 19 армейский корпусов, 5 активных дивизий, 12 резервных дивизий, 9 кавалерийских дивизий против 18,5 германских корпусов и 7 кавалерийских дивизий [43] . Численное превосходство перешло на сторону французского лагеря; оно составляло около 50 %, а, как известно, „победа принадлежит сильным батальонам“ [44] .

Согласно этой интерпретации, суть флангового маневра союзников на Марне состояла в том, что ими был достигнут численный перевес на решающем участке сражения, который и провел к благоприятному для них исходу. Бесспорно, этот момент сыграл крупную роль, но более внимательный анализ показывает, что и он не являлся решающим. К концу сражения против 1–й германской армии действовали 6–я французская армия и англичане; 5–я армия охватывала расположение 2–й германской армии, 6–я, 5–я и английская армии получили подкрепления; материально и морально сила их возросла. Тем не менее, это были те армии, которых 1–я германская армия не раз уже била раньше и отнюдь не путем напряжения всех своих сил, а скорее „мимоходом“. Нельзя поэтому сколько-нибудь уверенно утверждать, что именно численный перевес союзников на левом крыле сыграл решающую роль [45] . Впрочем, официальный французский труд по истории мировой войны отнюдь не утверждает этого: „Численное превосходство не является единственным элементом победы“ [46] . Автор новейшего капитального труда о мировой войне [47] Пьер Ренувэн прямо пишет:

„Численное превосходство [48] в первый раз с начала войны появилось у франко-англичан. Это незначительное превосходство не является, однако, решающим элементом.Судьбу сражения решила активность командования“ [49] .

б) Политическая оценка

Марнское сражение явилось определенным этапом мировой империалистической войны, а эта последняя в свою очередь — весьма важным этапом в развитии противоречий умирающего капитализма. „Значение империалистской войны, разыгравшейся 10 лет тому назад, состоит, между прочим, в том, что она собрала все эти противоречия в один узел и бросила их на чашу весов, ускорив и облегчив революционные битвы пролетариата“ [50] .

Особенность и своеобразие первоначальногоэтапа войны состояли в том, что классовые противоречияеще не были развязаны. Империалистам удалось бросить массы на кровавую бойню, удалось прежде всего и главным образом из-за гнусного предательства II Интернационала: „Кто не помнит, что… перед самым началом войны Базельская резолюция была положена под сукно, а рабочим был дан новый лозунг — истреблять друг друга во славу капиталистического отечества“ [51] .

На западноевропейском театре войны, которому посвящен наш труд, должна быть учтена еще одна своеобразная особенность. Германский империализм направил сюда в начале войны свой главныйудар. Он рассчитывал покончить с Францией в течение каких-нибудь шести недель. Роль германского империализма здесь была открыто и сугубо агрессивной.Напротив, в данномслучае французскому империализму пришлось перейти к обороне.Это различие сыграло крупнейшую роль в развитии событий. Французской буржуазии, использовавшей такую ситуацию, удалось поднять массы под лозунгом защиты отечества от нашествия врага.

Марнская битва разыгралась между армией, вторгнувшейся в чужую страну, армией, окруженной ненавистью населения, оторванной от источников пополнений и питания, — и армией, защищавшей сердце Франции — Париж, окруженной поддержкой масс, искренне веривших в то, что они защищают свою родину от посягательства беспощадного врага.

Марнское сражение отличается от величайших битв прошлых эпох грандиозностью своих масштабов. Около 2 млн человек приняло участие в ней. В бой были брошены огромные войсковые массы с той и с другой стороны. Сравнительная оценка этих масс исключительно важна для понимания конечного результата.

Существует особая трактовка Марнской битвы, которая усматривает главную причину поражения германцев в физической и моральной усталостивойск, которые при наличии неорганизованного тыла не смогли выдержать тяжести борьбы. Но такая трактовка столь же абстрактна, как и многие другие теории Марнского сражения. Факты показывают, что германские части показали в ходе битвы весьма высокие образцы физической выносливости. Моральный дух войска не был еще подорван: в упоении легкой победой двигались они к Парижу. Напротив, французские армии как раз обнаруживали признаки усталости и некоторого разложения в результате понесенных поражений и тяжелого отступления. Жоффр пишет: „Командующий 2–й армией нарисовал мне очень тяжелую картину положения его армии: имелись тяжелые случаи разложения в одном из его корпусов; войска распустились“ [52] . Это отнюдь не было единичным явлением. Выходит, что указанная выше трактовка, казалось, должна была быть перевернута.

Правильная оценка состоит в том, что внезапныйпереход от упоенности победой к тяжелой кровавой борьбе действительно потряс моральную устойчивость германских войск; тем не менее они показали высокие примеры упорства и героизма в тяжких боях на Марне. С другой стороны, суровые уроки поражений оказалась на пользу французам, после того как произошел знаменательный перелом в ходе борьбы — переход союзников в наступление.

Одно из наиболее ярких различий двух армий, столкнувшихся на Марне, ускользнуло от внимания исследователей. Оно тем более важно, что дает единственное объяснение видимой противоположности двух типов командованияна Марне.