Эльвира уже сорок лет с нежностью выслушивала замечания Уилли и приучилась пропускать их мимо ушей. Сейчас, глядя то на тихие коттеджи над насыпью, покрытой травой и песком, которая заодно служила дамбой, то на искрящуюся сине-зеленую воду и кусочек каменистого пляжа, она с беспокойством думала, что Уилли, возможно, прав. Кейп прекрасен, и она всегда мечтала здесь пожить, но вряд ли тут найдется достойный материал для статьи, который порадует ее редактора Чарли Эванса.

Два года назад Чарли прислал репортера «Нью-Йорк глоуб», чтобы взять у Миханов интервью. Как они себя чувствуют, выиграв сорок миллионов? Что они собираются с ними делать? Эльвира была уборщицей, Уилли – водопроводчиком. Собираются ли они и дальше заниматься своей работой?

Эльвира в самых недвусмысленных выражениях заявила репортеру, что она не настолько тупа и в следующий раз возьмет в руки метлу, только если соберется одеться ведьмой на маскарад «Рыцарей Колумба». Она уже составила список всех дел, которые хочет сделать, и первым номером там стоит посещение «Сайпрес-Пойнт спа», где она собирается завести дружбу со всякими знаменитостями, о которых читала всю жизнь.

Узнав об этом, Чарли Эванс предложил ей написать в «Глоуб» статью о ее визите в спа-салон. Он вручил Эльвире брошку-солнышко, в которую был встроен микрофон, чтобы она смогла записывать свои впечатления о людях, с которыми общается, а потом, когда станет писать статью, прослушивать запись.

При мысли об этой брошке Эльвира неосознанно улыбнулась.

Как говаривал Уилли, она нырнула в горячие воды «Сайпресс-Пойнт». Эльвира выяснила, что же там на самом деле происходит, и за это ее чуть не убили. Но события оказались весьма захватывающими, а теперь она со всеми там дружит и может приезжать туда каждый год в качестве гостя. А благодаря тому, что в прошлом году она помогла разобраться с тем убийством на судне, ее пригласили в бесплатный круиз на Аляску, в любое время, когда она пожелает.

Кейп-Код был прекрасен, но у Эльвиры закрадывалось подозрение, что Уилли прав и это будет обычный отдых, из которого не сделаешь хорошего материала для «Глоуб».

Именно в этот момент она взглянула вправо, поверх живой изгороди, и заметила молодую мрачную женщину, которая стояла на крыльце соседнего домика и смотрела на залив.

Было видно, как она сжимает перила. «Напряженно, – подумала Эльвира. – Просто стискивает». Как молодая женщина повернула голову, посмотрев прямо на Эльвиру, потом отвернулась. «Она меня даже не заметила», – подумала Эльвира. Расстояние в пятьдесят или шестьдесят футов не помешало ей заметить исходящие от женщины волны боли и отчаяния.

Явно пора сходить и узнать, не нужно ли чем-то помочь.

– Пойду-ка я познакомлюсь с нашей новой соседкой, – сказала Эльвира мужу. – Она чем-то расстроена.

Спустившись по ступенькам и подойдя к изгороди, она дружелюбным голосом сказала:

– Привет! Я видела, как вы приехали. Мы здесь уже два часа, так что можем сойти за гостеприимный комитет. Меня зовут Эльвира Михан.

Молодая женщина обернулась, и Эльвира испытала внезапный приступ сочувствия. Женщина выглядела больной. Призрачная бледность, вялые мышцы ног и рук.

– Мне не хочется быть грубой, но я приехала сюда, чтобы побыть в одиночестве, а не знакомиться с соседями, – негромко ответила она. – Пожалуйста, простите меня.

На этом все и кончилось бы, как потом заметила Эльвира, но, когда она повернулась, девушка споткнулась о скамеечку и сильно ударилась о крыльцо. Эльвира поспешила на помощь. Она не дала девушке уйти в коттедж и, чувствуя себя ответственной за это происшествие, не успокоилась, пока не приложила к стремительно распухающему запястью соседки лед. Эльвира удовлетворилась собой, только когда убедилась, что запястье просто ушиблено, и сделала девушке чашечку чая. К этому времени она уже выяснила, что соседку зовут Синтия Роджерс и она – школьная учительница из Иллинойса. Эти крохи информации заставили Эльвиру навострить уши и, вернувшись через час домой, доложить Уилли: не прошло и десяти минут, как она узнала соседку.

– Бедняжка может звать себя Синтией Роджерс, – сообщила она Уилли, – но на самом деле ее зовут Синтия Латэм. Двенадцать лет назад ее признали виновной в убийстве приемного отца. И человек был известный, и денег много. Дело освещалось во всех газетах. Я помню эту историю, будто она случилась вчера.

– Ты все помнишь, будто оно случилось вчера, – заметил Уилли.

– Так и есть. Ты же знаешь, я всегда читаю про убийства. В общем, конкретно это случилось здесь, в Кейп-Коде. Синтия клялась, что она невиновна, и все время повторяла, что есть свидетельница, которая сможет подтвердить: в момент убийства ее не было в доме. Однако суд ей не поверил. Интересно, зачем она вернулась… Я позвоню в «Глоуб» и попрошу Чарли Эванса отправить мне все документы по этому делу. Наверное, ее только что выпустили из тюрьмы. У нее лицо просто серое. Возможно, – взгляд Эльвиры затуманился, – она вернулась, потому что действительно невиновна и все еще разыскивает ту пропавшую свидетельницу…

К тревоге Уилли, Эльвира немедленно открыла верхний ящик комода, достала брошку со скрытым микрофоном и принялась названивать своему редактору в Нью-Йорк.

Тем вечером Уилли и Эльвира ужинали в «Таверне красного фазана». На Эльвире было бежево-голубое платье, купленное в «Бергдорф Гудман», но, как она заметила Уилли, не слишком отличавшееся от платья, купленного у «Александерс» еще до их выигрыша в лотерею.

– Это все моя полнота, – сетовала она, намазывая на оладьи клюквенный джем. – Господи… Какие у них вкусные оладьи. И, Уилли, я очень рада, что ты купил тот желтый льняной пиджак. Он очень подходит к твоим голубым глазам и прекрасной шевелюре.