Заинтригованная Мисилл остановила коня.

Внутри царил полумрак, но ей удалось разглядеть целительницу за прилавком. Несколько составленных вместе свечей выхватывали из темноты одетую в простое серое платье пожилую женщину с морщинистым лицом. Плечи ее покрывала черная шаль. Белые как снег волосы она заплела в косу и уложила на голове, точно свернувшуюся в кольцо змею. И хотя женщина была немолода, Мисилл почувствовала, что за прошедшие годы она стала жесткой, словно потрепанный ветрами кипарис. Даже ее кожа была цвета полированного дерева.

Целительница, казалось, смотрела на Мисилл из-за прилавка, очевидно, пыталась понять, что делает у ее двери незнакомка верхом на коне. Но Мисилл сразу поняла, что это игра света и теней. Старая женщина не могла ее видеть, потому что у нее не было глаз. Гладкая кожа на лице под бровями — ни пустых глазниц, ни толстых шрамов. Мисилл догадалась, что целительница, скорее всего, такой родилась. Бедная женщина.

Словно для того, чтобы поддержать иллюзию, что она ее видит, целительница выпрямилась и помахала Мисилл рукой, показывая, что та может войти.

Неожиданно Фардейл зарычал, отвлекая внимание Мисилл от женщины. На верхней перекладине двери появилось маленькое личико странного существа, висевшего вниз головой. Она у него была размером со спелый гранат. И хотя ее обрамлял мех цвета умирающего огня, само лицо было гладким, как у человека, с двумя блестящими черными глазами и широко ухмыляющимся ртом. Зверек что-то прощебетал в их сторону и начал спускаться по двери, уверенно цепляясь когтями за дерево. Длинный хвост в черно-золотую полоску помогал ему не сорваться вниз.

— Его зовут Тикал, — сказала старая женщина из-за прилавка. У нее был мелодичный акцент, который Мисилл не узнала. — Он из моих родных джунглей Ирендла.

От удивления брови Мисилл поползли вверх. Она слышала про густые джунгли, расположенные далеко к югу от Пустошей, но не встречала никого, кто там побывал. Даже по морю путь туда занимал целую зиму.

— Что привело тебя сюда, так далеко от твоих родных мест, целительница? — спросила Мисилл.

Она понимала, что должна как можно быстрее отыскать касту наемников, но любопытство не давало ей сдвинуться с места.

— Работорговцы, — равнодушно ответила женщина, и Мисилл не услышала в ее голосе ни горечи, ни гнева. — Очень давно.

Мисилл стало неловко, что она задала старой женщине неприятный вопрос. Воительница собралась попрощаться с ней и ехать дальше, когда та снова поманила ее внутрь, на этот раз более настойчиво.

— Войди.

— Мне не нужна целительница.

— А я не могу тратить на тебя весь день. — Старая женщина отвернулась от Мисилл и принялась водить пальцами по полкам, висевшим у нее за спиной, словно пыталась что-то найти. — Я знаю про друзей, которых ты ищешь. — Целительница сделала ударение на последнем слове, давая Мисилл понять, что ей известно про ее дар охотницы.

Что происходит? Мисилл спрыгнула с лошади; слова целительницы ее обеспокоили и одновременно разбудили любопытство. Она не чувствовала в ней присутствие черной магии. Так что же известно этой женщине?

— Фардейл, охраняй мерина.

Волк замер между улицей и лошадью, шерсть у него на загривке встала дыбом. Уверенная, что с лошадью все будет в порядке, Мисилл вошла в аптеку. Зверек с огненной гривой продолжал висеть на двери, цепляясь за нее хвостом, а когда она прошла мимо, что-то прощебетал. Мисилл окинула взглядом углы комнаты и, не обнаружив ничего подозрительного, приблизилась к прилавку.

— Что тебе известно про мое дело? — спросила она, сделав шаг вперед.

Женщина ей не ответила.

Дверь за спиной Мисилл резко захлопнулась, а в следующее мгновение раздался металлический грохот засова. Мисилл вдруг вспомнила, что любопытство в Порт-Роуле — занятие нездоровое, и перед ее мысленным взором возник могучий страж на пороге лавки крошечного портного. С каких пор в этом городе слепая женщина может сама управлять заведением — любым…

Она услышала за спиной грубый голос:

— Прикоснешься к своему мечу и тут же умрешь.

— Очень часто обычные сны путают с провидческими, — объяснял Джоаку могучий брат с кожей цвета красного дерева. — Даже опытные ткачи сновидений.

Морис и Эр'рил сидели на камбузе «Морского стрижа» за столом из сосны, напротив Джоака, и у обоих были одинаково мрачные лица. Однако присутствие воина равнин нисколько не смущало юношу.

— Это был пророческий сон, — упрямо повторил он. — Эр'рил нас предаст.