Но прежде чем Мерик успел еще что-то сказать, со стороны двери раздался оглушительный грохот. Все вздрогнули от неожиданности и повернулись к единственному выходу из комнаты. Мощная дверь содрогалась под ударами, затем послышался громкий командный голос:

— По приказу главы каст города Порт-Роула вы должны отдать себя в руки стражи! Любое сопротивление будет подавлено.

На мгновение воцарилась тишина, затем послышался громкий удар в дверь. Еще один — и она не выдержит и распахнется. Но до того как стража возобновила атаку, Мисилл почувствовала, как в комнату, в щели между дубовыми досками, начала вливаться магия стихий, но не чистое плетение, как у нее за спиной, а нечто извращенное и черное.

Воительница выхватила оба меча, проклиная целительницу, которая смазала дверь маслом корня бейн. И хотя это помогло спрятать остальных, предусмотрительность старой женщины сыграла с ними злую шутку, замаскировав зло, которое они не замечали, пока не стало слишком поздно. Мисилл напрягла свои магические способности и узнала то, что стояло за дверью. Только чудовища темной стражи так смердили.

Она знала, что должна сделать.

Воительница выпустила из рук оба меча, и они со звоном упали на пол.

— Меня не должны захватить, — прошептала Мисилл, расстегнула ворот и достала крошечный нефритовый флакон, висевший у нее на шее на грубом шнурке.

— Нет! — крикнул Крал, который заметил ее движение и попытался схватить Мисилл за руку.

Она вырвалась.

— Отряд возглавляет темный страж, — сказала она Кралу, — и я не могу рисковать. А если они захватят меня в плен? Черное Сердце не узнает от меня, где прячется Элена. — Она вытащила крошечный осколок нефрита, служивший пробкой. — Благодарение Матушке, Мерик помешал мне открыть мой секрет.

Послышался второй оглушительный удар, дверь распахнулась, и на пол полетели обломки дуба. Через неровное отверстие внутрь тут же начали вбегать темные тени.

— Спасайтесь, как можете, — крикнула Мисилл остальным, — но тайна Элены умрет вместе со мной! — Она поднесла флакон к губам и проглотила содержимое. Обжигающий огонь начал быстро распространяться от ее желудка к конечностям. — Прости меня, Элена, — прошептала она и уронила флакон на пол.

— Мама!

Тол'чак бросился к ней, и, когда мрак поглотил Мисилл, ее подхватили могучие руки сына.

Элена упала на колени в узком коридоре, и Джоак увидел чудовище за плечом сестры. Рядом с лестницей, которая вела на нижние палубы, притаился один из больших гоблинов. У него была белесая кожа, глаза горели злобным красным огнем. Когда, размахивая в воздухе когтями, он зашипел на Джоака, в воздухе повисла вонь тухлой рыбы. Гоблин сделал шаг в их сторону, точнее, в сторону Элены.

— Назад, демон!

Джоака охватила такая ярость, что он не видел вокруг ничего, кроме своего врага. Концом посоха он ударил драк'ила в морду и не промахнулся — затрещала кость, и чудовище взвыло. Удар получился таким сильным, что драк'ил покатился по лестнице на нижнюю палубу.

— Джоак? — застонала Элена.

Он бросился к сестре.

— Эл, я здесь.

— Горит…

Он подхватил сестру и почувствовал, что тонкая рубашка у нее на спине стала горячей и скользкой. В свете лампы он увидел, что на ней расползается темное пятно. Как много крови!

— Элена!

Джоак прижал сестру к себе и, выпустив посох, приложил ладонь к ране, пытаясь остановить кровь.

На ступеньках лестницы снова послышалось шипение, но Джоак не знал, кто это — раненный им драк'ил или кто-то новый. Он подхватил Элену и потащил к большой каюте в конце коридора. Там он положил ее на узкую кровать, разорвал простыню на длинные полосы и постарался как можно плотнее обернуть их вокруг тела сестры, закрепив концы.

Покончив с перевязкой, он бросился к двери, оглядываясь назад и моля всех святых, чтобы с Эленой все было хорошо. А затем Джоак совершил самый тяжелый поступок в своей жизни — оставил сестру. Он вышел из каюты и закрыл за собой дверь. Элене требовалась помощь, но он ничего не мог для нее сделать. Значит, нужно было привести к ней остальных.

В дальнем конце тускло освещенного коридора он заметил свой посох, который черной тенью лежал на полу, поперек прохода. А за посохом, между Джоаком и люком, ведущим на открытую палубу, присел в угрожающей позе враг. Из тьмы сверкали красные глаза, когти отливали серебром в свете лампы, гоблин сердито бил хвостом, потемневшим от крови Элены, целясь им в Джоака. Из разбитого носа капала кровь.

Джоак понимал, что без оружия он не сумеет победить чудовище, значит, нужно было добраться до посоха. Юноша инстинктивно протянул окровавленную руку к шишковатому куску дерева, и, словно в ответ на его безмолвное желание, посох сдвинулся на длину ладони в сторону Джоака, тишину узкого коридора наполнил шорох дерева, трущегося о доски пола. Гоблин заметил движение и сделал шаг вперед, опустив разбитый нос к черному талисману. Затем он склонил голову набок и потянулся к нему когтем, видимо охваченный любопытством и привлеченный магией.