Другой случай: дело об исчезновении террориста Сандоваля Родригеса, по которому бригадир Краснов находится в заключении. На имевшей место во время процесса первой же очной ставке с бывшим осведомителем DINA Освальдо Ромо (наиболее важным свидетелем, согласно выводу самой судьи, которая вела процесс), этот свидетель заявил, что Краснов не имеет никакого отношения к исчезновению террориста, дело которого рассматривается. Несмотря на это свидетельство, судья приняла решение признать Краснова виновным по данному делу.

В судебном процессе об исчезновении боевика организации MIR по фамилии Сан Мартин — в результате которого Краснов тоже был осуждён (единственном, где ему позволили принять личное участие), два человека — мужчина и женщина, задержанные вместе с жертвой, заявили, что не знают, кто он такой и подчеркнули в присутствии судьи, что им совершенно точно известны люди, осуществившие их задержание, и что они не имеют ничего общего с господином Красновым. Честное свидетельство, но бесполезное. По этому делу бригадир был приговорён уже самим Верховным Судом к 5-ти годам тюремного заключения.

Из этих фактов можно сделать вывод, что в судебных процессах по так называемым «правам человека», заявления и доводы в пользу обвиняемого не имеют веса и не принимаются на счёт.

Допустим ли такой подход и такие критерии в деле правосудия?

Ещё одно злоупотребление, которому должен был противостоять бригадир Краснов, это полная безнаказанность фальшивых свидетелей, которые иногда доводят зал до смеха в своих утверждениях, и все это под терпеливыми и добродушными взорами представителей правосудия.

Например, так произошло с одной женщиной, заявившей, что в феврале 1974 года в своём собственном доме она была избита лейтенантом Красновым. Свидетельница показала, что не только помнит его лицо, но уже в то время знала, что тот принадлежит к DINA, так как на его форме была «крупная наклейка» со словами «DINA» и такая же «наклейка» была на его автомобиле. Нелепой выдумки о существовании секретной разведывательной службы с наклейками (почти как в рекламе) было достаточно для разоблачения лжи, но судья выслушала всё, не выказав и тени сомнения. Свидетель обвинения почувствовала себя неудобно, когда Михаил ответил ей, что в феврале месяце 1974 года он находился на обучении в Панаме, и что об этом есть соответствующая отметка в его личном деле, которое имеется на руках у судьи.

Тогда свидетель обвинения удалилась и уступила место своей дочери, которую на выходе из зала тихо предупредила, что событие произошло не в феврале, а в январе. Что было также очевидной ложью, так как в этом месяце лейтенант Краснов находился в отпуске в преддверии своей служебной поездки в Панаму и был прикомандирован к DINA несколько месяцев спустя. Именно на таких наглых лжесвидетельствах и основываются обвинения.

Другой случай, на этот раз с одним из бывших арестованных: он утверждал, что был арестован бригадиром Красновым, хотя «сам он его не видел». Затем был подвергнут пыткам этим же офицером, хотя он «снова его не видел». Всё это произошло в один и тот же день. На вопрос судьи — каким же образом он может утверждать, что это Краснов, если он его никогда не видел, бывший арестант ответил, что сейчас узнал его «по его шагам и по запаху его одеколона». После изложения столь фантастической истории, зал взорвался от хохота присутствующих на процессе, включая саму судью.

В конце концов, этот человек попросил извинения за свои очевидные лжесвидетельства, но, так или иначе, судья решила продолжить обвинительный процесс против бригадира Краснова.

На других очных ставках случалось, что некоторые из бывших арестантов заявляли, что были с завязанными глазами, но в тоже время «видели лейтенанта Краснова». На вопрос — каким образом они могли его видеть, если были с завязанными глазами, один из этих типов ответил, «что у него сползла повязка как раз в тот момент, когда Краснов проходил мимо». Другие просто лгут в своих заявлениях, приписывая ему отдачу приказов и даже принятие участия в физических истязаниях. Эти лживые заявления были разоблачены не только постоянными противоречиями, в которые впадали лжесвидетели, когда от них требовали изложить все детально. В документах, предоставленных бывшими руководителями DINA разных уровней, тоже совершенно ясно и точно демонстрируется очевидная подтасовка свидетельств этих так называемых «потерпевших» и невиновность Краснова. В любом случае — в многочисленных судебных делах, к которым тем или иным образом был привлечен наш герой, не существует ни одного достоверного свидетельства или документа, которые указывали бы на Краснова как виновного в действиях или отдаче приказов, связанных с «исчезновением» людей, или в соучастии в таких действиях.

Это было бы смешно в том случае, если бы очевидные ложные показания не воспринимались абсолютно серьезно представителями закона, которые затем без всяких колебаний использовали их против обвиняемого.

Лжесвидетельство в суде считается тяжким преступлением во всех цивилизованных странах, так как может привести к вынесению обвинительного приговора невиновным людям. Только в нашей стране судья, ведущий обвинительный процесс против наших же военнослужащих, серьезно воспринимает показания, если они явно лживые и смеется над причудливыми нелепицами вместе с присутствующей публикой, как если бы речь шла о шутке.

А после лжец безнаказанно уходит к себе домой, унося в кармане деньги, уплаченные ему за визит и предоставленную судьям ложь (кстати, интересно, откуда приходят эти деньги?).

Другая глава из юридического произвола над бригадиром Красновым затрагивает вынесение приговоров по делам об исчезнувших, т. е. о преступлениях, произошедших, когда он вообще находился в другом городе или даже в другой стране. Подобные вещи можно детально доказать, что и было сделано, а соответствующие документы были предоставлены адвокатами защиты судам. Это имело место в отношении судьбы нескольких террористов, исчезнувших в период между 14-м и 16-м августа 1974 года. Защита бригадира Краснова предоставила суду документы, демонстрирующие, что в период с 5-го по 24-е число этого месяца Михаил Краснов находился в Чияне, занятый подготовкой визита в этот город президента Пиночета в связи с празднованием юбилея О'Хиггинса (20 августа). Почему наш офицер находился столько дней в этом городе? Разведывательная служба зафиксировала подготовку террористического акта, угрожающего жизни президента Республики и других представителей власти, которые должны были присутствовать на праздновании. В результате, даже физически было невозможно предполагать участие обвиняемого в этом преступлении.