Тут Август снова взял слово, и Андерс расслышал горькую боль, которая скрывалась за его гневом:

— Впрочем, сейчас все обернулось иначе. В нормальных обстоятельствах я бы сделал все для того, чтобы удержать дочь от союза с каменотесом, но вы уже постарались поставить меня перед свершившимся фактом.

Андерс растерялся, не понимая, что он хочет сказать.

Видя недоумение на его лице, Август продолжал:

— Да, она ждет ребенка. По-видимому, вы и впрямь сглупили, даже не подумав о такой возможности.

Андерс чуть не задохнулся. Похоже, что отец Агнес прав: они действительно поступили очень глупо, не подумав о таком повороте. Он сам, как и Агнес, находился в полной уверенности, что те меры предосторожности, которые они принимали, совершенно достаточны. И вот все перевернулось. Чувства его смешались, и он перестал что-либо понимать. С одной стороны, он не мог не радоваться тому, что его возлюбленная Агнес понесла от него ребенка, а с другой стороны, ему было стыдно перед ее отцом и он понимал его гнев. На месте директора он бы тоже пришел в ярость, если бы кто-нибудь поступил так с его дочерью. Андерс с нетерпением ждал, что будет дальше.

Старательно удерживаясь от того, чтобы не посмотреть в сторону Агнес, Август печально сказал:

— Есть, разумеется, только один способ уладить это дело. Вы должны пожениться, и для этого я пригласил с собой члена магистрата Флеминга. Он прямо сейчас обвенчает вас, а все формальности мы решим потом.

Впервые за все время Агнес взглянула на него из угла. К своему удивлению, Андерс не заметил в ней никаких признаков той радости, которую испытывал сейчас сам, в ее взгляде было только отчаяние. Умоляющим голосом она обратилась к отцу:

— Миленький папочка, не заставляй меня делать это! Ведь все можно решить иначе, ты не можешь насильно выдать меня за него замуж. Он же только… простой рабочий.

Эти слова были для Андерса точно удар плетью в лицо. Он будто в первый раз разглядел ее, на глазах у него она вдруг превратилась в совершенно другого человека.

— Как же так, Агнес? — произнес он отчаянно, как бы умоляя ее снова стать той девушкой, которую он полюбил, хотя уже понимал, что все его мечты в этот миг рухнули.

Не обращая на него внимания, Агнес в отчаянии продолжала упрашивать отца. Не удостоив ее ни единым взглядом, Август обратился к члену магистрата:

— Делайте что положено.

— Папочка, миленький! — воскликнула Агнес и, будто в театре, рухнула перед отцом на колени.

— Замолчи! — Директор бросил на нее холодный взгляд. — Не делай из себя посмешище! Я не потерплю никаких истерических выходок. Как сама выбрала, так теперь и живи, — крикнул он на дочь, заставив ее умолкнуть.

Со страдальческим выражением на лице Агнес нехотя поднялась с колен и предоставила члену магистрата совершать положенные действия. Странная это была свадьба, на которой недовольная невеста стояла в нескольких метрах от жениха. Но на вопрос члена магистрата оба, как положено, ответили «да», хотя одна сторона произнесла это очень недовольно, а другая — очень растерянно.

— Итак, с этим все в порядке, — констатировал Август, после того как формально брак был заключен. — Тебя я, конечно, не могу больше держать у себя на работе, — обратился он к новоявленному зятю, и Андерс кивнул, подтверждая, что другого он для себя и не ожидал. Новоиспеченный тесть продолжал: — Но как бы плохо ты ни поступил в отношении меня, я все же не могу оставить свою дочь совсем бесприданницей, хотя бы в память о ее матери.

Агнес напряженно смотрела на него, все еще лелея слабую надежду, что не все потеряно.

— Я позаботился о том, чтобы пристроить тебя на работу во Фьельбаке. Статую придется заканчивать кому-то другому. Кроме того, я внес месячную плату за комнату с кухней в одном из бараков. Начиная со следующего месяца будете справляться сами, без моей помощи.

Из груди Агнес вырвался жалобный стон. Она схватилась рукой за горло, словно ее что-то душит, и Андерс почувствовал себя на тонущем корабле. Если до сих пор он еще продолжал питать какие-то надежды на их с Агнес общее будущее, то теперь, увидев, с каким презрением она смотрит на супруга, понял, что они окончательно рухнули.

— Папочка, миленький, дорогой! — взмолилась она опять. — Ты не можешь так поступить. Лучше я убью себя, чем перееду в вонючую дыру с этим вот человеком.

Андерс невесело усмехнулся, услышав ее слова. Если бы не будущий ребенок, он повернулся бы и ушел, но настоящий мужчина берет на себя ответственность, как бы трудно ни складывались обстоятельства. Поэтому он остался в комнате, которая сейчас показалась ему удушающе тесной, и попробовал представить себе, как сложится его жизнь с женщиной, которой он явно был противен в качестве мужа.