Изо всех ухажеров только трое молодых людей согласились попытать счастье получить желаемое место, а вместе с ним и руку Эльзы.

Первый из них, Альберт Вейс, был сыном столяра. Это был ловкий, крайне способный парень, золотые руки. Он ради шутки мастерил и потом дарил местным красавицам такие хитрые, секретные шкатулочки, что все кругом изумлялись.

Второй, Фридрих Блум, студент богословия и племянник священника, был бледный, худощавый молодой человек, не имевший ни малейшей склонности к духовному званию. Он жил у Мюллера.

Наконец, третий, Карл Линдер, был здоровый и крепкий молодец, по ремеслу слесарь. Он задался целью доказать всем окружающим, что при доброй воле и свойственной ему энергии сумеет сжать в своих мощных руках, словно в клещах, и красивую дочку трактирщика, и ключ императорской сторожки.

Эльза была порядочной кокеткой и очень ловко водила за нос всех троих, смеясь, лукавя и оттягивая время, когда они уж слишком настойчиво просили ее о свидании. Она играла ими, как шарами, давая легкий, мимолетный перевес то одному, то другому, то третьему. Мюллер же думал приблизительно так: «Главноуправляющий обещал мне место. Но кто получит его? Тот, кто подойдет главноуправляющему, обязательно подойдет и мне. Но вот вопрос: подойдет ли он Эльзе? Пусть уж лучше она выскажется тогда, когда место будет уже назначено одному из троих!»

Однажды вечером, когда Мюллер велел уже внести обратно столы и закрыть калитку, к воротам подъехал экипаж, из которого вышла молодая, элегантная дама с уверенной и повелительной осанкой и спросила, не может ли она получить обед и комнату. Трактирщик поспешил раскланяться до земли и попросил посетительницу пройти в лучшую комнату, пока ей приготовят обед. После этого Мюллер хотел указать кучеру на конюшню, но последний резко ответил:

– Мне уплачено, и я уезжаю. Будьте здоровы!

Трактирщик был крайне удивлен подобным оборотом и невольно задал себе вопрос: «Чего ради эта дама-аристократка заехала одна-одинешенька в мою гостиницу и что ей здесь нужно?»

Он дал себе слово зорко присматривать за подозрительной незнакомкой.

«Эге, – решил он наконец, – это, наверное, любовное свидание. Верно, сейчас явится любезный, оттого и карету поторопились спровадить. Им хватит и одного экипажа завтра поутру, чтобы вернуться в Вену. Так-с! Ну, надо идти поторопить жену и дочку. Дамочка, по-видимому, из балованных, ей, должно быть, не легко угодить. Она, кажется, уже начинает выходить из терпения».

Вскоре весь дом был поднят на ноги; слуги и служанки бегали по всем направлениям, нося и приготовляя то одно, то другое, а жена и дочка хозяина хлопотали на кухне.

Когда все приготовления были закончены, Мюллер, держа колпак в руке, почтительно подошел к посетительнице и доложил:

– Графиня, обед подан.

Он титуловал так свою посетительницу наудачу, полагаясь исключительно на свой наметанный глаз.

– Разве вы знаете меня? – спросила Дама, садясь за стол.

– Как же, графиня! – пробормотал Мюллер, не желая сознаться в своем незнании.

– Это изумляет меня, – заметила дама. – Не служили ли вы в Милане или, может быть, в Неаполе?

– Вот именно, графиня! Я служил в Италии, – ответил Мюллер и мысленно добавил: «В шестом стрелковом и десятом гусарском».

– Ага, – несколько натянуто промолвила дама, – значит, вы узнали меня?

– Немедленно, графиня!

Незнакомка быстро поднялась с места и, подойдя к Мюллеру, промолвила вполголоса:

– Прошу вас никому ни одним словом не обмолвиться о том, что графиня Наполеона Камерата остановилась у вас. Даже если вам назовут меня и спросят, тут ли я, вы должны ответить отрицательно. Слышите? Обещаете ли вы мне это?

– Будьте покойны, графиня, клянусь, что я исполню ваше желание.

– Я полагаюсь на вас. Ну-с, а теперь, когда я несколько успокоилась – признаюсь, что я немало удивилась вашим словам, – я воздам должное вашему обеду.

В это мгновение в комнате появилась Эльза с дымящимся блюдом в руках.

– Кто эта хорошенькая девушка? – спросила графиня Камерата.

– Это моя дочь Эльза, графиня.

– Прехорошенькая! Когда ее свадьба?

– Надеюсь, что скоро. Это зависит от господина главноуправляющего дворцом, который обещал предоставить моему зятю место сторожа.

Графиня перестала есть и с видимым интересом прислушивалась к болтовне хозяина гостиницы.

– Вот как? – промолвила она. – Ваш зять будет сторожем при дворце?

– Я надеюсь, что так, гафиня.

– Дай Бог, чтобы это было скорее в таком случае! – воскликнула графиня, но, словно не докончив своей фразы, быстро перевела на другое, сказав: – Подавайте следующее!

Мюллер поспешил на кухню, а Эльза осталась при графине.

– Я слышала, дитя мое, – сказала последняя, – что вы собираетесь стать женой одного из сторожей дворца? Вам действительно хочется жить в Шенбрунне?