«В походе 1925 года, — подчеркивает Вишневский, — нарком показал нам образец неутомимой деятельности: помимо общего руководства, т. Фрунзе успевал сделать доклад о событиях в Китае, дать материал в походную газету, вести постоянное наблюдение за работой». Несмотря на шторм и приступы болезни, которая в то время уже сильно давала себя знать, Фрунзе почти не спускался с палубы, давал указания, как вести «бой», взвешивал шансы кораблей в ходе маневров. Нарком писал в статье для газеты «В море»: «Мы строим и выстроим сильный Балтийский флот. Ядро его у нас уже есть. Наша походная эскадра — неплохое начало…

Будем же дружно работать, будем все, как один человек, от рядового до командующего, стараться над достижением необходимой выучки…»

— Есть, товарищ Фрунзе! — ответили моряки тогда.

И для Вишневского слово «есть» не звучало формально, оно наполнено реальным содержанием борьбы и труда во имя крепости и могущества советского Военно-Морского Флота.

Молодой журналист часто бывает в Кронштадте, выходит в море на военных кораблях. Очерки и репортажи Вишневского сильны и своей агитационно-политической направленностью. Так, в очерке «„Аврора“ и „Комсомолец“ в Норвегии» («Красная звезда», 1924, 10 августа) он приводит эпизод, свидетельствующий о высокоразвитом классовом чутье моряков. Когда в Бергене, на берегу, их окружила толпа и какой-то изысканно одетый господин попросил значок с портретом Ленина, прозвучал «ответ столь же корректный, сколь и категоричный: „Эти значки мы отдадим друзьям“». С пролетарской частью города у моряков установились на редкость дружественные отношения. Они побывали в типографии коммунистической газеты, где им на память тут же отлили кусочки типографского свинца. На каждом — имя и фамилия того, кому предназначается подарок.

С удовлетворением автор показывает, что ожидания русской белоэмигрантщины и обработка местных жителей буржуазной прессой с помощью широко распространенных тогда мифов (типа «придут большевики-оборванцы, голодные, разнузданные») провалились с треском. Когда матросы появились на улицах города, на них поглядывали с недоверием. Был даже такой случай: в Нюгард-парке к нашим подошел почтенный бюргер в тирольской шляпе и спросил по-английски:

— Вы английские моряки, я полагаю?

Моряк, будущий красный командир из военно-морского училища, ответил на английском же:

— Это не так. Мы — русские моряки. Красные моряки, если вам угодно.

«Эффект поразительный, — заключает Вишневский. — Клевета была рассеяна без остатка». Буржуазная печать вынуждена была конфузливо молчать о «разутых, раздетых, голодных и разнузданных большевиках»: на представителях нашей страны было добротное сукно, прочная обувь фабрики «Скороход», они были дисциплинированны и корректны (за четверо суток ни одного инцидента). Провожали советских моряков рабочие, плотной стеной заполнив набережную. Пели «Интернационал».

В журнале «Красный флот» Всеволоду Вишневскому впервые довелось руководить редакционным коллективом. Пусть маленьким, состоящим из нескольких человек, но все равно редактор должен быть для них авторитетом — знающим, опытным, умеющим ладить с людьми. Наверное, не все эти качества в полной мере присущи были в те годы Вишневскому, но нехватку их с лихвой восполняли энергия и настойчивость, желание сделать журнал глубже, проблемнее, привлекательнее по художественному оформлению.

«Красный флот» был не ведомственным, а популярно-политическим ежемесячным иллюстрированным военно-морским журналом (издавался с 1921 года, объем 10 печатных листов), рассчитанным не только на военных моряков, но и на более широкие круги читателей, в частности на молодежь допризывных возрастов. В журнале освещались актуальные вопросы службы, учебы и быта моряков всех флотов СССР. Тематическая палитра определяла, естественно, структуру редакции, включавшей в себя отделы: зарубежный, исторический, технический, литературный, библиографический и развлекательный («смесь» — шахматы, шашки, задачи, ребусы, шарады и пр.). Позже появились новые разделы — сатирико-юмористический «Моркрок» («Морской крокодил») и «Словарь непонятных слов».

Думая о путях улучшения журнала, о более полном удовлетворении читательских запросов, Вишневский помечает в записной книжке:

«Статьи надо писать проще; без иностранных „закавык“ (своего языка достаточно);

Ввести раздел „В ВМУЗах“ — знакомить с программами и учебными планами всех комсомольцев, молодежь, которые желают учиться в этих заведениях;

Более широко поднять вопрос о шефстве ВЛКСМ над флотом».

К исходу 1925 года молодому редактору вместе со своими коллегами удалось добиться роста тиража до 35 тысяч экземпляров (по тогдашним меркам — тираж немалый), значительного расширения авторского актива. Принесли плоды и заботы Вишневского о художественном оформлении «Красного флота». Если раньше в журнале помещалось несколько худосочных рисунков и любительских фотографий, то теперь на обложках — многокрасочные иллюстрации и в каждом номере публикуется до полсотни снимков под рубрикой «Жизнь флота».

Редактор был горячим сторонником расширения журнальной площади для печатания материалов познавательного и практически прикладного плана. «Красный флот» должен стать «морским рабфаком» для молодежи, как всегда, Всеволод выдвигает задачу-максимум. И, как всегда, для ее реализации сам делает больше других: выступает со статьями, корреспонденциями, очерками. Основной пафос их «трудно в ученье — легко в бою». «Меньше условностей, больше боевого правдоподобия», «Дело морской маскировки», «Зимой, как и летом, во всеоружии», «Первые 500 миль в 1925 году», «Переваливаем в кадровый период» (дневник-репортаж о походе кораблей Балтфлота), «Наши внутренние враги лозунга: „Даешь технику!“», «Нам нужен гражданин: техник-воин» — вот названия лишь некоторых публикаций редактора «Красного флота» в 1924–1926 годах.

Всеволод Вишневский в полной мере обладал способностью мыслить категориями крупного масштаба, а при необходимости «снижать» их до уровня частного, индивидуального факта и, напротив, от единичного случая или события подниматься до больших обобщений. Так, в статье «Если сегодня начнется война» он ни много ни мало рассуждает о том, как в этом случае вести политическую работу в целом — в войсках, в стране: «Весь ход нашей политработы с ее четырехлетним планом, заданиями, директивами и т. д. круто ломается. Целиком приходится переключаться на работу ударного типа, но очень широких масштабов. Воевать будут массы. Будут вливаться тысячи мобилизованных. Придется соприкасаться по всем направлениям берегов с развертывающимися частями армии, с населением.