— Люди гибнут за металл… — усмехнулся Бонне. — Но думаю, Ангелу и Грейту недолго осталось гулять. Они разозлили меня… Я был в маки, Серж, и мы воевали с бошами. Я не коммунист, и ваш аскетизм не может служить мне идеалом, но мы смело дрались с фашистами. Ну, я не сбрасываю со счетов и обыкновенную ненависть к оккупантам, подсознательный процесс — этим были заражены почти все французы. Но в маки шли самые смелые или, если хотите, самые идейные — среди нас больше всех было коммунистов, и я успел подружиться со многими, хотя, повторяю, не разделяю их взглядов.

— Вы говорите это так, словно извиняетесь.

— Но вы ведь коммунист, и мне не хочется обидеть вас.

— Мне приходится встречаться с такими закоренелыми реакционерами, что я воспринимаю вас как левого.

— А–а… — махнул рукой Бонне. — Наверно, так оно и есть. Но держите это в секрете, чтобы не проведало мое начальство.

— Когда вы были в маки, вы не думали об этом.

— Тогда все казалось проще… Здесь я, а там боши. А теперь, когда я встречаюсь с группой западногерманских туристов, точно знаю, что один из лих или два бывшие нацисты, но они все одинаково улыбаются, и попробуй узнать, кто из них о чем думает…

— Единственный выход: создать в ФРГ такие условия, чтобы никто из бывших гитлеровцев не мог поднять головы.

— Это уже из сферы высокой политики.

— Вы сами противоречите себе.

— Возможно, — согласился Бонне. — Но знаете, мне будет гораздо легче, если я поймаю Ангела. Думаю, его будут судить не как уголовного преступника.

— Если не передадут властям ФРГ…

— Он продавал французских девушек и будет доставлен во Францию.

— Итак, вы завтра вылетаете? — перевел разговор Дубровский.

Бонне хитро прищурился.

— Я знаю, что вы сейчас скажете,

— Не нужно быть ясновидящим.

— С удовольствием встречусь с вами в Вене. Я был уверен, что вы догоните меня, поэтому и позвонил.

Дубровский грустно посмотрел на часы.

— К сожалению, сам я не могу решить таких вопросов. Должен обратиться в посольство. Наше агентство, кажется, сейчас не имеет корреспондента в Австрии, а если и имеет, все равно, долго уговаривать мне никого не придется. Ангел стоит того, чтобы поохотиться за ним, подобный материал нечасто попадает в прессу, не так ли?

— Сенсация номер один! Я вам говорил уже когда–то, что ваше журналистское реноме…

— Пострадает, если вы не поймаете Ангела.

— У меня чешутся руки, а это — хорошая примета. Если хотите, могу довезти вас до посольства.

«Каравеллу» подтянули почти вплотную к зданию венского аэровокзала — гигантскому сооружению из бетона и стекла.

Бонне быстро сбежал по трапу и остановился, оглядываясь вокруг. К нему подошел человек в гражданском и спросил:

— Если не ошибаюсь, комиссар Бонне? — Бонне протянул руку. — Нам сообщили, что вы прилетаете этим рейсом. Инспектор Петер Кноль. Вам предстоит работать со мной.

Инспектор Кноль понравился Бонне. Высокий, на голову выше его самого, наверняка сильный и немного простодушный, поскольку у людей хитрых и скрытных редко бывает такой вздернутый нос и мягкая линия подбородка. Спросил:

— Вы заказали гостиницу? Я хотел бы отвезти вещи и сразу же заняться делом.

— Машина ждет нас. Вы будете жить в «Амбассадоре». В центре, но улица тихая, к тому же окна выходят во двор.

Глядя, как на автокарах везут горы чемоданов, Бонне спросил:

— В Австрии сейчас много туристов?

— Сезон в разгаре…

Бонне вздохнул: Ангелу и Грейту легче затеряться в пестрой разноликой толпе. Конечно, если они еще в Австрии и Вена не была для них перевалочным пунктом…

Получили чемодан, и носильщик провел их через служебный ход к полицейскому «мерседесу». Кноль сел за руль. Ехали молча, только иногда инспектор называл улицы, объясняя, мимо какого монумента или архитектурного памятника проезжали.

— Как вы узнали, что Ангел пользовался прокатной машиной? — спросил инспектора Бонне.

— Он взял такси напротив конторы по прокату автомашин. Полицейский, увидев, что не сможет задержать Ангела, зашел в контору и расспросил хозяина.

— Плохо, — сказал Бонне сокрушенно. — Он мог…

— Спугнуть хозяина?.. — понял его Кноль. — К счастью, полицейский оказался сообразительным. Он сказал, что расследует мелкое дорожное происшествие, поинтересовался только что возвращенными машинами и узнал, что розовощекий клиент сдал «крейслер», который брал за два дня до этого.