Вечером он обсудил с Ангелом и Грейтом возможные варианты завтрашнего разговора. Вернее, прикидывали различные ситуации, в которые мог попасть Хетель. Все зависело от того, где носит Циммер ключ. Если в кармане брюк, все их хитрости — пустое дело, и следует искать иной способ проникновения в библиотеку.

Ангел все время вертелся на стуле, ему явно хотелось что–то предложить, но он не отваживался или не мог сформулировать свою мысль. Так вертится ученик за партой — вроде и знает урок, но страшно поднять Руку.

Хетель несколько минут наблюдал за Ангелом, затем не выдержал:

— Здесь все свои, Франц, и, если вы хотите предложить что–то, валяйте.

Очевидно, Ангелу действительно требовалось поощрение: он еще раз повернулся на стуле и, глядя мимо Хетеля, предложил:

— А если этого библиотекаря того? — рубанул воздух ладонью.

Хетель блеснул стеклами очков и спросил вкрадчиво:

— И это должен сделать я?

Ангел не ответил прямо. Сказал, словно раздумывая:

— Есть немало способов незаметно убирать людей…

— Не выйдет! — вдруг выкрикнул Хетель. — Я не собираюсь идти на каторгу!

Ангел назидательно поднял палец.

— Я имел в виду, что с вашим опытом… — Поморщился и произнес твердо: — Вы не ребенок, Хетель, и если не будет иного выхода!..

— Господа… господа… — вмешался Грейт. — К чему столько эмоций? Может, завтра у нас будет ключ…

— Действительно, — сразу успокоился Ангел, — все наши споры не стоят выеденного яйца…

Хетель был уверен, что Ангел замял этот разговор из чисто тактических соображений: нужно ли обострять отношения, если все еще впереди. Но он твердо знал, что не пойдет на «мокрое дело». Не потому, что это противоречило его принципам или он боялся, просто Хетель всегда умел трезво оценивать обстановку и определять, стоит ли рисковать. Охотясь за Циммером, он уже успел наследить: дважды встречался с библиотекарем в ресторане, и кто знает, не обратит ли полиция внимания на эти встречи, если она начнет устанавливать круг знакомых Циммера.

Нет, пусть Ангел сам идет на это, если хочет. Этот чертов Франц получит вдвое или втрое больше, чем он, Хетель, так пусть и рискует!

…Хетель так ушел в мысли, что увидел Циммера, когда библиотекарь уже приближался к нему. Машинально посмотрел на часы — ровно половина восьмого, секунда в секунду. Так и сказал Циммеру:

— По вас можно проверять часы…

— Я ценю свое и ваше время, — ответил Циммер, расстилая на коленях салфетку.

Официантка уже несла на подносе ему ужин. Циммер ел быстро и молча, только опорожнив тарелку, спросил:

— Вы принесли?

Хетель похлопал рукой по портфелю. Сказал, будто признался в чем–то запрещенном:

— Мне сегодня снилась ваша коллекция. Наклейки превращались в отели, которые наваливались на меня со всех сторон — отели, отели и отели…

От «Райского уголка» до библиотеки три квартала. Они миновали их быстро, не разговаривая. Обошли площадь, замощенную еще в средневековье, и остановились под высокой и широкой аркой. Дверь в книгохранилище была обита железом.

Циммер остановился, расстегнул плащ, полез в задний карман брюк. Настроение у Хетеля сразу испортилось. Он смотрел на библиотекаря с ненавистью и жалел, что тот не попался в его руки раньше. Даже не заметил, как щелкнул замок, увидел ключ только тогда, когда Циммер вынул его из замочной скважины: большой, с фигурной ручкой — и как только он помещается в кармане?

Пропустив Хетеля вперед, библиотекарь закрыл дверь и спрятал ключ снова в карман.

Настроение у него окончательно испортилось, мелькнула даже мысль, что предложение Ангела о ликвидации этого старого черта не так уж и бессмысленно.

Циммер угостил его кофе, сам только глотнул один раз и забыл о чашке, разложил на письменном столе наклейки и перебирал их, словно раскладывал пасьянс, который может сойтись раз в жизни. Черты лица его обострились, глаза блестели.

— Вам нравятся эти наклейки? — спросил Хетель.

Циммер посмотрел на него, словно впервые увидел, но Хетель подошел к столу и сам переложил несколько цветных квадратиков. Да, он хозяин этого богатства, и Циммер должен считаться с этим.

Библиотекарь посмотрел на этого наглеца в выпуклых очках, хотел возмутиться, но врожденная деликатность пересилила — сказал вежливо и даже просительно:

— Я могу предложить вам в обмен редкие экземпляры. Конечно, я понимаю вас, и было бы наглостью вести разговор обо всем этом, — обвел рукой вокруг стола, — но если у вас есть дубли…

Хетель снова переложил наклейки.

— Отберите то, что вам больше всего нравится.

Видно, Циммер давно решил, что взять, потому что сдвинул в кучку в центре стола несколько наклеек. Заколебался, но все же добавил туда еще несколько.

Хетель с удовольствием отдал бы ему весь этот бумажный хлам, лишь бы только несколько секунд подержать в руках злополучный ключ. Но, словно жалея, перебрал наклейки, вздохнул.

— Хорошо, я могу поступиться ими, если у вас действительно найдется что–либо на обмен.