В процессе сборки выяснилось, что некоторые стеклянные трубопроводы почему-то не снабжены стыковочными переходниками, или их просто забыли положить и в спешном порядке их пришлось изготовить из консервных банок обычными плоскогубцами и молотком.

Проверяя схему, Саша обнаружил, что отсутствует одна из емкостей на 5 литров, что удалось решить путем переливания плетеной бутылки водки из большой бутыли в 10 поллитровок, которые Саша заставил Деревянко отдраить до блеска.

– Для чистоты эксперимента инградиент должен быть стерильным!
– пояснил он. Иван скрипнул зубами и пошел мыть бутылки. "Давай, давай, акула империализма", - со злорадством усмехался Дубов.

Тяжелее всего пришлось с вытяжкой, которая по схеме была отмечена, как узел первоочередной важности. На её установку был истрачен целый день, при этом пришлось вынуть пару кирпичей из печки и врезать туда трубу от самовара. Силу тяги Дубов проверил самолично, закурив около неё сигарету. Дым уносило в трубу веселой струйкой.

– Ну вот, вроде и все, - заявил к концу третьего дня Саша, - Завтра можно начинать испытания. Как настроение?

Деревянко сидел на продавленном диване и молча курил. Он верил и не верил в то, что операция подходит к концу и что через пару-тройку дней он должен будет уже пересекать границу России с чем-то, что себе ещё и не представлял, поэтому на вопрос Дубова он только молча кивнул.

Вечер перед испытаниями они провели в скромной дружеской беседе с дедом Мишей, причем Дубов был немало озадачен, что после третьей рюмки Деревянко стал выпрашивать у деда Миши махорки, которую тот курил и, в конце концов, тот отсыпал горсть.

"Здесь что-то не так. В отчёте ничего о махорке не сказано.... Странно...", - подумал Саша, закуривая сигарету.

Поговорив еще немного про политику, дед засобирался домой, а на прощание сказал Ивану:

– Ты, эта, смотри с этой бандурой..., - и, кивнув на собранный аппарат, пошел домой.

Спать в этот вечер Деревянко и Дубов легли в 23-20, сразу после того, как посмотрели по телевизору выпуск новостей.

Утро следующего дня выдалось свежим и безоблачным. Выйдя поутру во двор, Саша умылся чистой водой из умывальника и с удовольствием растерся полотенцем. Легкий ветерок обдувал его лицо и это было приятно.

Через пару минут во двор вышел Деревянко и устремился в покосившийся нужник в углу двора. Саша усмехнулся и пошел в дом.

Завтрак прошел при полном молчании, лишь когда пили чай, Деревянко коротко спросил:

– Каковы шансы на успех? А, химик?

– Бог даст..., - уклончиво ответил Саша. Сейчас он думал почему-то о Маше и их будущей встрече. Одновременно думалось о майорских погонах, - Ладно, начнем, пожалуй...

По различным емкостям Саша и Деревянко начали разливать жидкости из различных бутылей с этикетками, названия на которых могли повергнуть в мистический ужас, если бы не уверенная рука Дубова:

– Вот этот, диоксинфосфат-твою-мать лей 400 грамм, по метке! Теперь в колбу номер 5 лей 200 грамм триоксилгидрата. И добавь 100 грамм порошка из этого пакета. Теперь наливай в ту стекляшку динетритгидрат калиаминхлорида. Да не сюда, фосфат тебя в калий! А то на орбите встретимся!
– с азартом командовал он.

Под таким чутким руководством загрузка аппарата продолжалась около двух часов, после чего Саша с Иваном сели перекурить.

– Да-а, ты спец. Чувствуется химизация, - вытер пот со лба Деревянко.

– А то!
– с чувством собственного превосходства ответил Саша, - Ладно, пойдем запускать!

Они подошли к аппарату и Саша начал разжигать газовую горелку под главной приемной ретортой. Деревянко проверил тягу в вытяжке - она работала.

– При температуре в колбе 85 градусов доливай водку!
– сказал он Дубову.

– Ты точно знаешь?
– с сомнением спросил тот.

– Ещё как!

– Ну, смотри. Я с водкой по другому управляюсь, - с этими словами Саша откупорил одну из бутылок и стал лить водку в раствор. Пузырьки пошли активнее: смесь явно реагировала.

– Увеличивай температуру!
– скомандовал Деревянко и бросил в колбу горсть махорки.

– Ты что, охренел, что ли!
– закричал Саша, увидев, как смесь потемнела и стала стремительно бежать по стеклопроводу в смесительную камеру, где вдруг резко завихрился какой-то синий дым.

– Нормально Саша, сейчас получим колё..., - Иван не успел закончить слово "колёса". Последнее, что увидел в этой жизни Деревянко, было ослепительное пламя, вырвавшееся из смесительной камеры с каким-то жутким фиолетовым дымом. Грохота он уже не услышал, впрочем этого не услышал и Дубов.

Взрыв был настолько силен, что родовое гнездо Деревянко разметало почти по бревну. Одно из бревен упало на крышу хаты деда Миши, после того, как у него вышибло все стекла.

Дед Миша выскочил на крыльцо и перекрестился.