Григорий некоторое время постоял, раздумывая, куда ему идти, какие у него еще остались дела в городе. Готовясь к очередному рейсу, он уже перебрался из гостиницы на танкер, стоявший под погрузкой. Как всегда, в рейс он брал одну-две книги из появившихся на прилавках новинок. Состоявшийся с ним разговор натолкнул его на мысль купить что-нибудь из чекистской тематики. С этим намерением он и пошел на троллейбусную остановку, чтобы доехать до книжного магазина и киоска, в которых обычно покупал «Роман-газету».

В троллейбусе Аринин неожиданно увидел Оксану. Узнал ее не сразу. Может, из-за его пристального взгляда она обернулась, и Григорий поздоровался с ней. Они сошли вместе.

— Вы далеко путь держите? — спросил Аринин.

— В магазин за грампластинками.

— Тогда и я с вами. Можно? Куплю что-нибудь в рейс.

В музыкальном магазине они вместе читали длинный список. Оксана купила две пластинки с записями песен военных лет, а Григорий, тоже две, — с русскими романсами. Тут же, у прилавка, девушка протянула одну из своих пластинок врачу.

— Это вам, — сказала она. — А вторая — папе подарок. Он у нас фронтовик. Любит песни времен Великой Отечественной. Завтра у него день рождения.

— Спасибо, — ответил Григорий, — не откажусь. Прошу принять и от меня подарок для именинника.

Оксана не сразу взяла пластинку из рук Аринина.

— Берите, берите. Скажете, что дарите и русские романсы. Они ему понравятся.

Оксана поблагодарила за подарок, и они снова двинулись по шумной улице, теперь уже направляясь в книжный магазин. Здесь Аринин попросил продавщицу показать все, что есть о чекистах.

— Вы меня все больше удивляете, — тихо сказала Оксана, когда продавщица отошла от прилавка.

— Чем же?

— Русские романсы и литература о чекистах.

— Это очень близко. Уверяю вас...

Продавщица вернулась ни с чем, развела руками. Посоветовала пройти в букинистический отдел и посмотреть там. Единственное, что ему удалось найти, — это потрепанную и зачитанную «В августе сорок четвертого» В. Богомолова.

С этой покупкой они и вышли из магазина.

— Кстати, мой дед — тоже фронтовик, служил хирургом в морском госпитале и тоже охотно слушал песни Великой Отечественной.

— Значит, династия врачей Арининых?

— Да, своей профессией я обязан деду. — Аринин вздохнул. — Любил русские романсы... Мама хотела видеть меня художником или музыкантом. Купила пианино. Но не вышел из меня ни художник, ни музыкант. А сколько она слез пролила, узнав, что по распределению попал на флот судовым врачом. А во всем «виноват» дед.

Оксане нравилось слушать Григория. Говорил он медленно, без ненужной игривости, не старался ей понравиться.

Ему пора было возвращаться на судно. Они остановились, помолчали. Аринин раскрыл книгу и прочел вслух эпиграф:

— «Немногим, которым обязаны очень многие». Это о чекистах, — сказал он. — Хорошо сказано!

— Потом расскажете. Я не читала...

— Зачем же рассказывать? Вернусь и дам вам книгу.

Григорий подал ей руку. Прощаясь, Оксана хотела сказать, что, если он не возражает, придет его встречать. Но не сказала, постеснялась. А сам он не попросил об этом. Даже не намекнул. «А может, намекнул? — тут же подумала девушка. — Ведь сказал же: вернусь и дам книгу».

Списавшись на берег, Чукрин устроился работать в дом отдыха «Горный ручей». Ему хотелось затеряться. После работы отсиживался дома, по возможности избегал встреч со знакомыми и друзьями. В выходные дни копался в моторе своего «Запорожца».

Жене объяснил смену работы тем, что надоело болтаться в море, часто и подолгу расставаться с семьей и со своими стариками, которым было уже за семьдесят.

— Хочу пожить спокойно, без качки. Да и сердечко... того... что-то пошаливает, — страдальчески говорил он жене.

Аня выслушивала, с подозрением отмечала, как он прячет от нее глаза, и все больше убеждалась, что все, о чем он ей говорил, придумано им, что истинные причины ухода с танкера он скрывает.

С каждым днем Чукрин все больше замыкался в себе. Жил настороженно, как загнанный.

— Что с тобою? — как-то спросила его жена.

— Нездоровится. Что-то с головой...

— Сходи к врачу.

— Еще чего... Пройдет.

«Может, в самом деле заболел? — подумала Аня. — А я со своими дурацкими подозрениями...» У нее возникла мысль поговорить с судовым врачом, который знал Чукрина не один год.