Как показано выше, из исследований других механизмов вытеснения известно, что действия, вызывающие у современных людей отвращение, практиковались и доставляли удовольствие в отдаленном прошлом. Так, человеческие запахи, столь отвратительные теперь культурным людям, когда-то играли привлекающую роль и все еще необходимы в общении животных. Прежние боги

низведены до дьяволов. Не будет поэтому искусственным предположение, что бросаемый врагу презрительный вызов некогда содержал болезненные или приятные элементы, в настоящее время полностью вытесненные и оживляемые в процессе вспышек гнева. Представление о слабости и ничтожности неприятеля, по-видимому, служит основанием, чтобы приказать ему оживить длительное время вытесняемые и отвратительные реализации. Гнев экфорирует глубоко погребенные энграммы, которые использовались в сходных случаях далекими предками.

На самом деле не приходится долго искать скрытые чувства. Известно, что из ануса происходят наиболее важные эрогенные зоны, пенис и влагалище, а собственно анус все еще остается экскреторно-экспульсивным органом. Более того, если обратиться к онтогенезу, нам известно, что ребенок наслаждается своими анальными функциями и даже использует их в качестве способа защиты и выражения негодования против взрослых. Анальное отверстие также служит некоторым людям в качестве замены влагалища, чтобы избежать беременности; некоторым гомосексуалистам (педерастия) и мастурбантам обоих полов. Наконец, весьма существенна форма регрессии, связанная с анальной областью как местом образования невротических симптомов, например: зуда ануса, геморроя, ритуальных запоров. Короче говоря, несомненно, анальная зона все еще сохраняет прежнюю эрогенность и защитный характер.

Давайте, пока не рискуя далее углубляться в филогенез, рассмотрим еще один тип невротических расстройств, связанных с анальной зоной. Я имею в виду случаи, сходные в большей мере с перверсиями, чем с обычными неврозами, поскольку либидо в них, хотя слегка искажено, проявляет себя почти в первоначальной форме.

Из многочисленных примеров этого типа остановлюсь на случае 24-летнего молодого человека Ф. с диагнозом «психопатия», поставленным в нашей стране и подтвержденным за рубежом. Я полностью согласен с диагнозом за неимением лучшей классификации. Не вдаваясь в детали случая, отмечу, что поведение пациента всегда создавало проблемы. Он не воровал, не увлекался излишне женщинами и фактически не нарушал моральных предписаний, но постоянно причинял неприятности своему отцу. С раннего детства пациент отличался озорством и непослушанием, плохо учился, только непродолжительное время мог удержаться на одном месте работы. Он был типичным единственным ребенком эксцентричной, возможно, психотичной матери. С другой стороны, отец пациента занимал почетное положение в обществе и добился больших успехов в профессиональной деятельности.

Вскоре я обнаружил у пациента типичное проявление патологического фантазирования. В раннем детстве он не мог отличить реальность от фантазии, а когда повзрослел, продолжал все искажать и преувеличивать. В течение ряда лет он рассказывал истории о близком знакомстве со знаменитыми людьми. Всякий раз, посещая меня, он говорил, что пришел после обеда с известной актрисой или другой знаменитостью. Он принадлежал к очень благородной семье, и сначала я не сомневался в достоверности этих утверждений. Однако по прошествии времени убедился в его хвастовстве и инфантильной «показухе», которую счел компенсацией комплекса неполноценности.

Пациент отличался сексуальной незрелостью и не стремился к поиску любовного объекта. Он никогда не испытывал эротического влечения к женщинам, но любил появляться с красивыми и хорошо одетыми женщинами в ресторанах и театрах. Сам он тоже всегда ярко одевался, не мог удержаться от покупки шикарной одежды и драгоценностей, что приводило к ссорам с отцом. Желание блистать в обществе поощрялось матерью пациента. Его мать хорошо знали в американских кругах за границей, она имела обыкновение проводить каждую весну и лето на модных курортах Франции и Германии.

Вскоре я пришел к выводу, что пациент не нуждается в психоаналитической терапии, хотя он охотно посещал меня и я помогал его отцу привлечь молодого человека к полезной деятельности. Однажды мне довелось беседовать с секретаршей и компаньонкой его матери. Эта интеллигентная и искушенная женщина, жившая с семьей многие годы, спросила, слышал ли я о скандальной истории, в которую попал пациент прошлым летом на одном из водных курортов за границей. Она не знала деталей, но была уверена в сексуальной подоплеке ситуации и посоветовала не спрашивать о происшествии мать пациента. По ее мнению, он сам обо всем может рассказать, если не напрямую затронуть тему. Действительно, не составило труда выяснить следующие факты.

С раннего возраста пациент отличался любопытством относительно естественных отправлений, особенно дефекации: у него было сильное, навязчивое желание наблюдать эти функции у мужчин и женщин. В течение летних каникул за границей он обычно находился в одной комнате с матерью. Насколько пациент мог вспомнить, он нередко видел или слышал мочеиспускание матери, когда она считала, что мальчик заснул. Повзрослев, он часто долгие часы бодрствовал в надежде увидеть ее дефекацию. Дома, где возможность остаться незамеченным предотвращалась отцом, мальчик предавался фантазиям, будто бы он наблюдает за матерью или другими людьми, совершавшими отправления. С наступлением половой зрелости любопытство видеть такие действия сменилось сильным навязчивым желанием воспрепятствовать их выполнению. Во время трех последних поездок за границу пациент осуществлял свое желание следующим образом. Зная, что отдыхающие имеют привычку после питья минеральных вод прогуливаться и часто справляют нужду в кустах, пациент их преследовал, чтобы застать врасплох. Такие преследования сильно возбуждали его и иногда заканчивались эякуляцией. Особое наслаждение он испытывал, когда «добыча» проявляла беспокойство в момент погони. Во многих случаях преследование вызывало у жертв негодование, и пациент получал угрозы, если упорствовал, но это только разжигало его возбуждение.

Когда не предоставилось возможности осуществлять подобные действия по отношению к молодым женщинам, пациент наконец решил последовать в туалет за пожилой леди. Он исполнил свой план, но в результате начались неприятности, заставившие мать покинуть отель. Пациент отрицал проступок, ссылаясь на случайную ошибку. Мать поверила его оправданию, но управляющий отеля проявил непреклонность. Короче говоря, пациент страдал от активной и пассивной алголагнии, основанной на копрофилии, которая сводилась главным образом к фантазиям. Активная алголагния проявлялась в попытках воспрепятствовать совершению другими отправлений, а роль пассивного элемента заключалась в идентификации себя с жертвами. Происхождение перверсии восходило к детству, когда мать использовала шлепки и задабривания в обучении контролю за отправлением естественных потребностей. Пациент отчетливо помнил, что испытывал одновременно наслаждение и боль в сильном стремлении удержаться от дефекации в отместку матери.