Неожиданно в первых числах марта в комендантском взводе оказался и один из братьев Кислицыных — Алексей.

— А ты сюда каким боком? — выслушав его доклад о прибытии, удивлённо спросил Ефимов.

— Надоело, — скорее не ответил, а отмахнулся от заданного вопроса старший сержант.

— А как же братень? — прапорщик мысленно усмехнулся, не верилось ему, что Алексей так просто откажется от опеки над собственным братишкой.

— Пусть привыкает к самостоятельности, я ему предлагал перевестись в комендачи, он не захотел. А мне надоело свою задницу под пули подставлять. А по деньгам, — тут Кислицын сделал паузу, словно раздумывая, — так в комендантском взводе боевых закрывают не многим меньше, чем в группах. А тут я вроде как командир первого отделения, дней десять закрывать будут по всякому.

Сергей кивнул, вынужденно соглашаясь. То, что разведчикам закрывают лишь на два — три дня больше, чем комендачам, секретом не было. Как не было секретом и то, что солдат из комендантского взвода в любой момент мог оказаться в разведывательной группе. Это тоже не являлось тайной за семью печатями, и потому, едва ознакомившись с личным составом, Ефимов взял быка за рога.

— Прежде всего у разведчика — говорил он, — должна работать голова. Это так?

— Так точно! — за первые дни знакомства Сергей уже дал понять то, что предстоящая поездка в горячую точку — это ещё не повод пренебрегать уставом.

— Молодцы, — Ефимов улыбнулся почти ласково. — Но, — он сделал паузу и повторил: — Но чтобы она работала, вы должны быть сильными физически, — улыбка, не предвещающая ничего хорошего. — И потому мы будем бегать, бегать и бегать.

Если бы не предварительные «разъяснения», сейчас бы наверняка послышалось нестройное: У-у-у, — а так со своим вопросом вылез только рядовой Сергеев.

— А рукопашный бой?

— Будет и рукопашный бой, — заверил их Ефимов, — но запомните, РБ — это не главное. Если вы схлестнулись в рукопашке, значит я плохой командир. Значит, я ошибся — просчитался. — Сергей пристально посмотрел в лицо спросившего. — Даже численное превосходство противника не служит оправданием рукопашной схватки. Если боец вступает в рукопашную, значит командир что-то не предусмотрел.

— Товарищ старший прапорщик, что же получается, рукопашный бой не нужен? — не унимался рядовой Сергеев.

— Нужен! Людям свойственно допускать ошибки, от них никто не застрахован. Но самое главное, из того, чему вы должны научиться на занятиях по рукопашному бою — это бесшумному снятию часового. И это мы будем отрабатывать в первую очередь. Ещё вопросы есть?

— Никак нет.

— Кислицын, проводи разминку, — старший прапорщик сделал шаг в сторону, уступая место своему заместителю.

— Центр рядовой Сергеев, на два шага, вправо — влево, разомкнись…

А во время ночных занятий по организации дневки, разговор у костра принял непринуждённый характер, и снова был поднят вопрос о рукопашном бое.

— Товарищ старший прапорщик, а если солдат противника раз в десять больше? — подал голос высунувшийся из тени рядовой Лебедев.

— Если в десять… то значит, виновен кто-то из вышестоящего начальства. Хотя, возможно, это чья-то гениальная задумка и нам просто не повезло, — Ефимов усмехнулся, чтобы всем стало понятно его отношение к так называемым «гениальным планам и замыслам». — И вообще запомните: рукопашный бой — это край. В идеале весь наш рукопашный бой должен ограничиваться снятием часовых и взятием «языка».

В отблесках костра было видно, как переглянулись его бойцы.

— Товарищ старший прапорщик, а почему Вы на учениях никогда нож не носите? Почти все групперы носят, а Вы нет?

— Почему не ношу? — прапорщик Ефимов полез в кармашек рюкзака и вытащил оттуда универсальный складной ножик. — Ношу!

Кто-то улыбнулся, кто-то даже коротко хохотнул.

— А Вы вообще нормальный нож когда-нибудь с собой берёте?

Теперь уже усмехнулся Ефимов. Ему понравилось выражение «нормальный нож». Впрочем, подшучивать над бойцом он не стал.

— «Нормальный» нож — только на войне.

— А вот некоторые без ножа даже в город не ходят.

Прапорщик задумался:

— Нож в городе… Тут вариантов только два: либо вы его берёте для того, чтобы применить, либо это дешевый понт. Например, про себя я знаю, что если возьму нож в руки, то использую по назначению… не раздумывая. Поэтому и не ношу — я садиться в тюрьму не хочу. Вот так-то…

— Товарищ старший прапорщик, — Кислицын поморщился от налетевшего дымного облака, — а в Афганистане Вы тоже в спецназе служили?

— Нет, — Сергей отрицательно качнул головой, — в пехоте.

— «Пехоте кровь, десанту слава», — продекламировал Алексей, — я тоже в пехоте малость попахал. Тарщ прапорщик, а откуда Вы тогда тактику спецназа так хорошо знаете? Получше иного группера…

— Может и не лучше, — не стал слишком отпираться от сказанного комплимента Ефимов, — тактика спецназа… — казалось, он на мгновение задумался, — не так уж она сильно и отличается от той, что изучал я. Вот система подготовки: программа обучения, методика, другие — это да, отбор личного состава — да, задачи и способы выполнения тоже. А в остальном, походно-боевой порядок, он и Африке походно-боевой порядок, скрытное и бесшумное передвижение тоже, наблюдатели и способы разведки — почти один к одному. Оружие — какое бы оно специальное не было, принцип стрельбы и прицеливания всё тот же. Инженерку я, слава богу, тоже изучал. Здесь, конечно, она малость поразнообразнее, но пока мне это не требуется, достаточно того, что я знаю. Ориентирование для меня не проблема ещё со школы, артуху я в своей жизни уже наводил, в засадах сидел, наступал-отступал. Вот чему мне действительно пришлось учиться — это специфике работы в Чечне. В принципе в теории основные азы я усвоил — поговорил с умными людьми и усвоил. Тут уж как говорится «слышащий да услышит». Одним словом, опыт и голова, голова и опыт. А что бы голова работала…