— Хм, — произнес Аттикус. — Hemigrapsus sanguineus. [3] Ну и что мы тут делаем?

Он нагнулся, осторожно подхватил членистоногое и поднес к глазам, желая удостовериться, что это действительно представитель вида Hemigrapsus sanguineus, завезенного в Америку в 1988 году. Спустя почти двадцать лет он заселил все Атлантическое побережье от Мэна до Каролины и стал настоящим бедствием, вытесняя местные виды крабов и угрожая знаменитому североамериканскому лобстеру. Так-то и происходит нарушение экосистемы океана, о чем большинство людей не имеют понятия. Со временем азиатский краб может заместить лобстера в пищевой цепочке, вот только… только никто же не станет есть азиатского краба.

Рассматривая крабика, Аттикус подумал, что надо бы его раздавить, пока тот не обзавелся потомством и не продолжил завоевание побережья. Но он не в силах был совершить убийство, хотя бы и представителя низшего вида. Да, местную экосистему необходимо очистить от пришельцев, но пусть этим займутся другие. Он сообщит о своей находке, и специальная команда выедет на побережье, чтобы найти и уничтожить всех азиатских крабов. Побуждение благородное, но — тщетное, скорее всего.

«Вроде бы не моя работа», — подумал Аттикус.

Он занимался изучением и охраной редких видов животных, в основном крупных млекопитающих, обитающих у берегов Новой Англии: горбатый кит, малый полосатик, финвал, североатлантический гладкий кит, а также дельфины, тюлени и акулы. Аттикус работал по контрактам с Бостонским океанариумом, Центром по изучению китов Новой Англии и другими частными организациями. Но наибольший доход приносила работа с крупными заказчиками, в первую очередь ВМС США, с которыми он сотрудничал весьма тесно. Шесть месяцев в году и, бывало, по несколько недель кряду он проводил в море: отслеживал пути миграции животных, идентифицировал их, прикреплял радиомаячки. Работая на военных, Аттикус довольно часто подписывал документы о неразглашении. Это его беспокоило мало: платили исправно, так что с какой бы стати ему напарываться на конфликт?

Но теперь и это уже не имело значения. Через неделю и Рай, и работа превратятся в воспоминания. Аттикус посадил крабика в лужу и, перепрыгивая с камня на камень, направился к дороге. Набирающий силу прилив преследовал по пятам. Увязая в песке, он преодолел полосу пляжа, затем защитную насыпь, с вершины которой бросил взгляд на дома, и спустился к шоссе.

Сев в старый красный «форд эксплорер», Аттикус включил зажигание. Синие цифры часов на приборной доске напомнили, что он опаздывает. Вздохнув, Аттикус отпустил сцепление и выехал на трассу. Воспоминания о прошлом уступили место беспокойству за будущее. Остаток дня обещал быть непростым. Надо как-то сообщить Джионе, что через несколько дней они уезжают в Энн-Арбор. Да, так оно будет лучше для них обоих — однако меньше всего он хотел бы причинить дочери очередную боль.

Залив Пенобскот [4]

Океан был спокоен. Редкий случай для залива Мэн, омывающего берега штатов Массачусетс, Нью-Гэмпшир и собственно Мэн. Джек Майклз стоял на палубе траулера «Рагнарёк», облокотившись на поручень и подперев подбородок ладонями. Сезон ловли сельди находился в самом разгаре, но для Джека он складывался хуже некуда. Нельзя сказать, чтобы рыбы было мало: команды других судов могли похвалиться уловами просто рекордными. Но не «Рагнарёк». Бог ли на небесах, морской ли царь ополчились против него — так или иначе, сельдь не шла в сети Джека.

Он перевел взгляд со спокойной глади океана на «Рагнарёк». Построенный десять лет назад, он считался достаточно новым судном. Выкрашенный недавно в черный цвет, он был похож на корабль-призрак. Впечатление усиливали многочисленные черные тросы, протянутые к лебедкам, способным поднять до нескольких тонн рыбы. Прочный трал, опущенный в воду, постоянно поддерживал тросы в натянутом состоянии.

Однако лебедки бездействовали. Несмотря на суперсовременное снаряжение судна, включая GPS-навигацию и сонар для обнаружения косяков рыбы, сельдь удачно избегала трала «Рагнарёка». Если дела в ближайшее время не пойдут на лад, придется брать ссуду, чтобы заплатить за дом и не лишиться траулера. А после — надеяться на удачный сезон или же объявлять о своем банкротстве. А это значит — устраиваться на работу в чужую рыболовецкую фирму. Возможно, в Эссексе — в Массачусетсе, где он вырос.

Джек еще раз окинул взглядом корабль. Может быть, рыбу отпугивает его мрачный облик? Вряд ли, конечно. Но если вспомнить, что раньше-то рыба здесь просто кишмя кишела… Джек вздохнул и вынул из кармана сигару. Обычно он приберегал ее к удачному окончанию лова, но в этом году, похоже, ему это не грозит. Почему бы не потравить организм прямо сейчас? Джек глубоко затянулся, предвкушая привычное удовольствие, но… Ощущение было такое, словно он курит не отборный табак, а дрянной гранулированный чай. Джек вынул сигару изо рта, гадая: неужели вкус так-таки напрямую зависит от улова? Его даже затошнило, и он был готов уже бросить едва прикуренную сигару за борт…

— Капитан!

Крик был настолько пронзителен, что Джек едва сам не полетел за борт. Юный Джимми, новичок в команде, и так-то уже известный повышенной впечатлительностью, но сейчас… Глаза как плошки. Он остановился, хлопнул ладонями по коленкам и, задыхаясь после быстрого бега, прокричал:

— Идет!

Джек сморщил нос и раздраженно осведомился:

— Кто идет?

— Се… селедка! Она показалась на сонаре!

Капитан Джек Майклз почувствовал, как возвращается надежда. Он приосанился и произнес суровым тоном: