Женщина приняла душ и оделась. Как только это интервью появится в газете, а может, еще и до его выхода, ей придется продать дом и уехать отсюда. Оставаться здесь жить и чувствовать на себе косые взгляды соседей представлялось ей невозможным. Она знала, что ее побег — это проявление трусости, но данное обстоятельство уже мало ее волновало. По словам управляющего, Пандора владела приличной суммой на собственном счете в банке, плюс, согласно оставленным доктором Сазерлендом инструкциям, дом вместе с содержимым передавались в ее собственность. Так что — хотя парадоксальность ситуации заставляла Пандору улыбаться — она наконец-то стала богатой женщиной.

Естественно, Пандора на этот раз не собиралась стеснять мать, возвращаясь в ее дом, напротив, она намеревалась послать Монике чек на внушительную сумму. В остальном же Пандора совершенно не представляла, что ей делать в жизни дальше.

Выйдя из душа, она насухо вытерлась, подушилась «Шалимаром», надела черное трико для аэробики, ярко-розовые шерстяные гетры, подобрав среди украшений пару жемчужных сережек. Кожа на лице под действием таблеток все еще была излишне жесткой, поэтому Пандора решила пока не накладывать макияж.

Она торопливо сбежала вниз, в гостиную. Было слышно, как Ричард гремит посудой на кухне. Как это не похоже на Маркуса! Тот все делал очень тихо. Пандоре часто казалось, что тишина для Маркуса была важна так же, как восточное учение «тай ши», приверженцем которого он был. Тишина, распространяемая Маркусом, представлялась Пандоре бесконечными волнами переливающейся тьмы.

С кухни вдруг раздался достаточно сильный грохот и крик Ричарда «Ах, проклятье!». Пандора заглянула в кухню как раз в тот момент, когда ее аппарат для приготовления итальянского «эспрессо» взорвался, расплескивая во все стороны кофе.

— Здорово, никогда бы не подумала, что просто-таки артистическим образом можно сажать кофейные зерна на потолке.

Ричард повернулся к Пандоре, стоявшей в освещенном проеме двери. Ее яркие волосы были стянуты на затылке розовой лентой. Стройную фигуру подчеркивал обтягивающий наряд. Глаза Пандоры, зеленые с карим отливом, улыбались.

— Я безнадежен, знаю… — ответил Ричард, надеясь, что такая откровенность с его стороны вызовет в душе хозяйки дома немного снисхождения.

Пандора широко раскрыла глаза, подтверждая тем самым, что проступок гостя действительно серьезен.

— Бог ты мой! Мариан это совсем не обрадует. — Мысль о недовольстве служанки заставила Пандору широко улыбнуться. — Не бойтесь, она вам ничего не сделает. У нее не хватает времени на мужчин. Совсем не хватает. — Ричард продолжал стоять, аккуратно придерживая левую руку правой. — Вы что, забыли воду налить в кофеварку?

— Точно так и вышло.

— И, значит, ошпарили себе руку, да?

— Да.

Пандора вздохнула.

— Я вам дам сейчас йогурт. Вы сможете подержать в нем вашу руку. Это поможет — боль утихнет, а на коже не останется даже и следов ожога.

— Откуда вы все это знаете, Пандора?

— Коммерческая тайна, — сурово ответила женщина. — Просто я сама слишком часто обжигалась…

Ричард заметил, как при этих словах изменилось лицо женщины, на него как бы опустилась маска.

«Черт, — подумал он. — Да, это было неосторожно сказано с его стороны, но ведь общаться с ней все равно что идти по яйцам аллигатора». Разница состояла лишь в том, что общение с Пандорой могло быть и опасным: из яиц выскакивали взрослые аллигаторы и то и дело норовили оттяпать ногу неосторожному пешеходу. Да и разгром, который Ричард учинил на кухне, не мог способствовать улучшению их взаимоотношений.

У Пандоры разболелась голова. Все происходящее злило ее, и она уже не могла сдержать себя.

«Почему я здесь?» — спрашивал тем временем себя Ричард. — Почему я сейчас не в постели с Гортензией и ее гигантскими сосками? Что я тут делаю с обожженной рукой? Может быть, послать самому себе телеграмму: « Тетушка скончалась этой ночью в Лаймерике. Приезжай как можно быстрее».Мысль о том, что ему еще целую неделю предстоит провести с этой женщиной, неожиданно стала его беспокоить. Конечно, она была красивой. Она была из бедной семьи, но этот ее дружок-психиатр хорошо ее выдрессировал. Говорила она с неким среднеамериканским акцентом, и, судя по количеству кулинарных книг в разгромленной кухне, по меньшей мере, кулинарией она интересовалась. Ричард судил о женщинах по их любви или нелюбви к приготовлению еды. Секс он ставил на второе место. Тут мужчина понял, что голоден, очень голоден.

Пандора достала пластиковую баночку с несладким йогуртом и сказала:

— Засуньте всю руку в банку.

Ощущая себя совершенно глупо, Ричард сделал, как было велено. Вдруг дверь на первом этаже распахнулась, и громкий голос спросил:

— Вы наверху, мисси? [7]

— Да, — крикнула в ответ Пандора, — я наверху, Мариан. У нас тут небольшая катастрофа на кухне.

Ричард повернулся к двери, рука его по-прежнему была в банке с йогуртом, и он чувствовал себя весьма неудобно.