– Грег, ты меня прости, но я действительно не хочу замуж. – Она постепенно высвобождалась из его объятий, поправляя на себе одежду. – Мы могли бы стать прекрасными любовниками, но только не брак.

Она чувствовала себя крайне раздраженной, как всегда бывает после неудовлетворенной страсти, но не отвечала на его ласки, понимая, что вечер безнадежно испорчен.

– Мэгги моя… – Он жадно прильнул губами к ее шее. – Хорошо, мы станем любовниками… Мэгги, черт бы тебя побрал! Это невыносимо! Я ведь могу силой овладеть тобой.

Она подняла глаза: Грег был похож на взбесившегося быка.

– Для этого нужно начать все с начала, – пробормотала она и отвернулась.

– Что ты сказала? – Они стояли, как дуэлянты, на расстоянии нескольких шагов.

– Ничего, Грег, оставь меня одну, пожалуйста.

Он сел в машину, оглушительно хлопнув дверцей, и тут же ледяной ветер налетел на Мэг, пробрав до костей. Серое дождливое небо. Не по-летнему промозгло и сыро. Или это оттого, что Грег ушел?

– Я тоже так не могу, – сказала она, зная, что он услышит, – страсть – еще не повод жить вместе. Тем более – у меня есть печальный опыт.

Она уселась на мокрый песок в свою любимую позу и стала смотреть на воду. Тело все еще жгло от прикосновений Грега. Сердце стучало, как бешеное, заставляя ее часто дышать. Мэг обняла себя за плечи и подтянула колени. А что, если она и вправду просто придумала, что любит Алекса? А что, если этот взрослый, страстный… она непроизвольно залилась краской, вспоминая его руки, проникшие глубоко под одежду… а что если Грег и есть – ее судьба? Как бы там ни было, почему я должна лишать себя удовольствия? – подумалось ей.

Молодая женщина почувствовала прикосновение к плечам. Грег сел сзади, вытянув ноги на песке по обе стороны от ее бедер, и обнял ее всю целиком, положив подбородок ей на плечо.

– Девочка моя сладкая. Ты замерзнешь без меня… Что ты вообще будешь делать без меня?

Вместо ответа она обернулась к нему и поцеловала. Грег схватил ее на руки и отнес в машину: сдерживаться дальше у него уже не было сил.

В Париж они вернулись только через три дня. Грег снял номер в каком-то отельчике близ Абвиля, и трое суток они предавались наслаждениям плоти.

С Мэг все это время творилось что-то невообразимое: она чувствовала себя на вершине блаженства, не только из-за физической страсти, которую ее новый любовник разжигал в ней и тут же удовлетворял, раскрывая новые возможности ее темперамента. Прежде всего, она понимала, что очень любима, и это придавало неожиданную остроту ощущениям. Время для них словно остановилось: перестало существовать прошлое, будущее, Мэг и Грегор сосредоточились друг на друге, а еще на удовольствии, к которому оба так долго стремились.

Как и обещал, он «бросил все» ради нее. Уже трое суток его дожидались в Вашингтоне, но он не торопился, боясь упустить более важные вещи в своей жизни. На четвертый день в нем проснулась отцовская забота, он вдруг, видите ли, вспомнил, что Оскар, наверное, очень волнуется, ведь они в тот вечер уехали на его машине, ничего не сказав. Мэг уговорила его вернуться в Париж, хотя можно было предупредить, что все в порядке, и задержаться еще, как требовал мужчина.

Оскар, казалось, вовсе не удивился, увидев их вместе после столь долгого отсутствия, слегка осунувшихся, но очень счастливых. Хотя оба быстро скрылись в своих комнатах, даже беглого взгляда было достаточно, чтобы понять, чему они посвятили последние три дня. Молодой человек молча проводил их взглядом, но в его молчании Мэг прочла сотни комментариев, ироничных и острых, на которые был способен только он, и которые, без всякого сомнения, ей еще придется выслушать. Ей стало страшно встретиться с ним наедине.

Вечером они как бы невзначай собрались в гостиной, хотя в это время обычно никогда не сидели дома. Сначала все трое делали вид, что поглощены телевизором.

– Гм. С машиной все в порядке? – не выдержал Оскар.

– Да, конечно! – в один голос ответили путешественники.

– Оскар, – Грег погладил по руке любимую женщину, – мы с Мэгги решили…

– Да все понятно, отец, – он хмуро смотрел на них обоих, – я могу вас благословить.

– Мы еще ничего не решили! – отрезала Мэг.

Она ушла, и Оскар усмехнулся.

– А знаешь, папа, я раньше думал, что спокойней отнесусь к вашей… близкой дружбе. Но сейчас мне не по себе.

– Не надо, прошу тебя. Я не хочу это обсуждать. Это наше с Мэг дело, и тебя оно не касается. Просто я, как мужчина, должен был первый сказать об этом, чтобы ты не засыпал ее своими дурацкими шутками.

– Мне не до шуток. Мэг для меня – самый близкий друг. И теперь я не знаю, как к ней относиться.

– Ничего не изменилось, Оскар. Она отказалась выйти за меня.

– Слава богу!