Юлька скинула капюшон, присела между корнями и закурила. Подумав, она окончательно решила, что в Боливии ей нравится. Правда, погода на второй же день испортилась, льет как из ведра, но это чепуха. В лагере, из которого они должны были отправиться в поход по джунглям, и в дождь было интересно. Одна лишь ручная носуха, которая с невыносимо застенчивым видом воровала со стола еду, а потом, все еще чавкая и облизываясь, подходила, чтобы ее почесали, стоила поездки. И это туристический лагерь, место более-менее цивилизованное, с домиками на сваях и душем с цементным полом, спрятанным за кустами в углу. А что же будет в джунглях…

Юльке уже не терпелось выйти, но Алекс тянул, говорил, что к походу нужно подготовиться. Поначалу Юлька испугалась, что ее заставят делать что-то вроде утренней зарядки, но оказалось, все просто ждали, пока придет лодка с продуктами. А пока Юлька бродила по окрестностям, стараясь не уходить далеко, и болтала на своем кошмарном английском с другими туристами, двумя сурового вида дядьками откуда-то из Вашингтона. Алекс же целыми днями лежал в гамаке, переругиваясь по телефону с оставленными без присмотра сотрудниками и партнерами. Сначала Юлька возмутилась, но Алекс с печальной ухмылкой заговорил о «проклятии русского бизнесмена», и она отстала. Ей было интересно, подозрения по поводу броненосца утихли, и даже то, что Алекс орал в мобильник на испанском, ее не смущало, мало ли где у человека могут быть партнеры.

Бросив окурок в воду, Юлька потопталась у корней. Решив, что руслом их не обойти, она побрела по воде обратно. Она не сразу заметила, что идти стало сложнее, – вода поднялась. Нависающие над рекой ветви защищали от дождя, но он продолжал идти, и там, где Юльке было по щиколотку, теперь стало по колено; в мутно-желтой воде уже завивались бурунчики и плыли пятна пены.

Юлька схватилась за какой-то корень и попыталась подтянуться, но ноги скользили по глинистому уступу. Вот это да, подумала Юлька, вот будет глупо так застрять… Испугаться она не успела – с берега донеслись голоса. Сквозь ветви виднелась небольшая беседка на окраине лагеря, и кто-то сидел в ней, прищурившись, Юлька различила трех человек. Они сердито разговаривали на английском. Юлька уже хотела позвать на помощь, но вдруг услышала свою фамилию. Еще пара фраз – и она в ужасе застыла, пригнувшись и держа пальцы крестиком, чтоб ее ни в коем случае не заметили.

– …со дня на день заявится в Ятаки. К тому времени предмет должен быть у нас.

– Хорошо, отобрать нельзя, о’кей, – раздраженно заговорил один из «туристов». – Но ты же понимаешь, что «добровольно» – это понятие такое… Вот если ей предложить поменять предмет на свободу этого ее художника, а? Боливийские тюрьмы не комфортные, а срок за убийство – длинный…

– Мы не знаем, – так же сердито ответил Алекс. – Шантаж… Мы не знаем, сработает ли это, а Феликс запретил рисковать. Способов полно, но будет ли такое считаться добровольной передачей? Можно просто запереть девчонку здесь, пока не отдаст, или применить физическое воздействие, в конце концов, но…

– Здорово она тебя достала.

– Ей все равно подыхать, – пожал плечами Алекс. – Это уже решено: как только мы получим предмет…

Юлька выпучила глаза и сдавленно хрюкнула от возмущения. Хрен с маслом они получат, а не броненосца! И подыхать она не собирается… Юлька отпустила корень и шагнула назад. Течение ударило под колени, сбило с ног, и она забарахталась, пытаясь уцепиться за скользкую глину, но потянутая рука подвела ее. Здесь все еще было мелко, едва ли выше колена, но напором воды Юльку поволокло к середине реки. Она снова попыталась встать, ее оттащило еще дальше от берега, и тут Юлька, наконец, сообразила, что делать, и заорала.

Она сидела, завернувшись в одеяло, на кровати в домике со стенами из циновок, изо всех сил сжимала в руке кружку горячего чая и с бешенством смотрела на Алекса, который выговаривал ей, размашисто расхаживая по бамбуковому полу. Юлька слушала лекцию недолго; потом она отключилась, подбирая самые ядовитые, самые язвительные фразы, чтобы раздавить Алекса убийственной иронией.

– Ну почему ты такая неосторожная? – едва не плача спросил Алекс, остановившись посреди комнаты. Юлька вынырнула из задумчивости, почувствовав, что от нее ждут ответа. Она взглянула в заботливое, чуть взволнованное лицо и выпалила:

– Хрен вам, а не броненосца!

Алекс замолчал на полуслове, и Юлька, тихо пискнув, подобрала под себя ноги, как в детстве, когда видела на полу огромного и страшного таракана. С лица Алекса сползла маска. На Юльку с ледяным бешенством смотрел совершенно незнакомый человек. От добродушного поклонника, мелкого московского предпринимателя не осталось и следа. Этот Алекс действительно мог отобрать предмет и убить ее – и единственным, что могло защитить Юльку, было невнятное мистическое условие, в которое она сама толком не верила…

– А ты думал, я параноик, – укоризненно сказала она.

– Отдай броненосца, и завтра будешь сидеть в самолете в Москву, – спокойно предложил Алекс.

– Так я и поверила! «Ей все равно подыхать», – процитировала Юлька.

Орнитолог пожал плечами.

– Я бы не хотел, – сказал он. – Я даже постараюсь сделать так, чтобы тебя потом оставили в покое.

– С чего вдруг ты такой добренький?

– Да просто ты мне нравишься, хоть и дура. И кстати, если ты надеешься на чудесное спасение, то зря. Твой обожаемый художник будет работать с нами.