— Нет, папа, я уже встала. — На пороге показалась миловидная девушка в форме гимназистки и, подойдя к отцу, поцеловала его в щеку. — С добрым утром!

Серые выразительные глаза, мягкие черты лица, легкий румянец на округлых щеках. Галя Крапивницкая не была красавицей, но живость характера и незаурядный голос привлекали многих к дочери лесничего.

За утренним чаем Крапивницкие разговаривали мало: Иван Михайлович был рассеян. Неожиданный приход сына не выходил из головы. «Надо отправить на Ольховский кордон», — решил он. Галя, наскоро выпив чашку чая, стала собираться в город к подруге. Мать занялась посудой.

Старший Крапивницкий вернулся домой с Ольховского кордона уже под вечер. В большой комнате стоял полусумрак. В углу за роялем сидел Алексей — слегка откинув красивую голову, играл «Лунную сонату». Заметив отца, поднялся.

— Здравствуйте, папа! Как съездили? — здороваясь, спросил он бодро.

— Завтра можешь ехать. Лошадь с седлом я тебе привел. С ольховским лесником будь осторожен. В политику с ним не пускайся. Где мать? — спросил он и вяло опустился в кресло.

— Должно быть, у соседки.

— А Галя?

— Ушла куда-то с председателем Косотурского совета. — Алексей достал из кармана портсигар и, щелкнув крышкой, произнес с оттенком неприязни: — Я не понимаю Галю. Что она находит в обществе этого неуча в солдатской шинели? Меня поражает ее неразборчивость в выборе знакомых. Удивительно, — пожал он плечами.

— Тебе это точно известно?

— Да. Во время обеда я увидел из окна идущего к нам человека и поспешно ретировался в кабинет. Дверь закрыл неплотно. Стал наблюдать. По тому, как Галя поднялась из-за стола, мне ясно, что приходу незнакомца она обрадовалась. Из разговора я понял, что они встречались не раз и что человек в солдатской шинели председатель Косотурского совета пришел к тебе, чтоб получить лес на строительство школы.

— Хорошо. С Галей я поговорю особо. — Старый Крапивницкий поднялся с кресла. — Охотничьих припасов надо взять тебе побольше. На Ольховский кордон я скоро не попаду. Продуктов там хватит. Да и дичи достаточно. Повторяю: насчет политики с лесником никаких разговоров. Из города выедешь на рассвете. А сейчас я пойду отдохну. — Иван Михайлович шагнул к дверям и, взявшись за скобу, остановился и медленно повернул голову к сыну: — А не лучше тебе явиться с повинной?

— Нет, — резко ответил Алексей. Помолчав, добавил: — Поживу на кордоне.

— А если новая власть утвердится навсегда, тогда как?

— Отец, не хочется больше говорить об этом. Да будет вам известно, что я располагаю точными сведениями: Советы долго не продержатся.

Вздохнув, старый Крапивницкий вышел. Ночью долго ворочался в постели, пытаясь уснуть. «Похоже, Алексей крепко держится своих убеждений. Сказывается влияние офицерской среды и служба в «дикой дивизии», шефом которой, кажется, был Николай Николаевич, дядя царя... Но что случилось с Галей! Как это я проглядел ее знакомство с Черепановым? Что их связывает? Единство взглядов? Ерунда! У нее их еще нет.»

Как только забрезжил рассвет, Крапивницкий разбудил сына.

— Дорогу на Ольховку не забыл? — спросил Иван Михайлович.

— Нет. Прощайте. — Вскочив в седло, молодой Крапивницкий крепко пожал руку отца. — Скоро домой не ждите. — И тронул коня за повод.

Знакомство Гали Крапивницкой с Прохором произошло в городском клубе. Девушка сидела в партере, со своей подругой Шурой Завьялковой, дочерью местного протоиерея. Прохор пришел в клуб, когда уже началось выступление приезжего артиста, разыскал глазами свободное место и, спросив разрешения у Завьялковой, сел рядом с ней. Во время короткого антракта Шура по-немецки спросила у подруги:

— Ты заметила, какой интересный молодой человек сидит рядом со мной?

— А что ты в нем находишь?

— Ну хотя бы выправку. Он, вероятно, бывший офицер.

— Вы правы, девушка, в одном. Да, я бывший, но только не офицер, а солдат, — улыбнувшись, сказал Прохор.

— Ай! — От неожиданности Шура вскочила на ноги и пересела. Галя и Прохор оказались рядом.

— Откуда знаете немецкий язык? — удивленно спросила Галя.

— Я был в плену у немцев, там и научился их языку, — ответил Прохор.

— А где вы сейчас работаете? — продолжала расспрашивать Галя.

— Председателем Косотурского совета.

— Да что вы! Вот приятная неожиданность, — оживленно заговорила Галя. — Я, вероятно, с осени буду работать у вас в школе. А сейчас заканчиваю специальный класс гимназии. Извините меня, пожалуйста, но как ваше имя?

— Прохор Черепанов.

— Меня зовут Галей. Папа у меня работает лесничим.

— Вы дочь Ивана Михайловича? Знаю его, знаю, — улыбнулся Прохор. — Кстати, у меня к нему дело есть насчет леса. Новую школу думаем строить. Теперь что получается, — заговорил непринужденно Прохор, — вы, дочь лесничего, собираетесь к нам учительствовать, а мы нуждаемся в лесе для постройки школы. Может быть, вдвоем как-нибудь сагитируем Ивана Михайловича насчет делянки?