— Водоросли, — сказала Паркер. — Во всяком случае, они так пахнут. Перчатка и пуля были на земле с той стороны машины. Даттон уже сфотографировал их.

На Клер Паркер были простая белая блуза и темно-синий костюм в полоску. Волосы были распущены, глаза казались темнее обычного. Уиллоус подумал, что Клер вполне могла бы сойти за банковскую служащую, если бы не такие красивые ноги.

Он положил мешочки с вещественными доказательствами на капот и немного отошел, чтобы осмотреть передок машины. Фара разбита. Бампер проломил защитную решетку, пробит радиатор, и на асфальте лужа воды. «Понтиак», очевидно, двигался со скоростью пятнадцать — двадцать миль в час, когда налетел на этот бетонный барьер. Уиллоус пытался представить, как это все могло произойти. Жертва схватилась за рулевое колесо?… А может быть, стрельба была случайной, автомат выстрелил, когда «понтиак» врезался в бетонный блок. Скорее всего сначала стрельба, а уж потом убийца попытался сбросить «понтиак» в воду. Когда это не вышло, он вытащил тело из автомобиля и бросил в воду, надеясь, что его унесет в море.

Уиллоус наступил на исковерканный передний бампер и попробовал покачать машину ногой. Металл произвел скрежещущий звук.

Следы вели от передней двери к воде через площадку, покрытую гравием, и были неглубоки, но четко различимы. Однако тот, кто тащил тело, не оставил отпечатков пальцев или еще каких-нибудь видимых следов. Можно лишь надеяться, что идентификационная группа что-нибудь обнаружит.

Паркер стояла близко к Уиллоусу. Он ощущал запах ее духов. Она перехватила его взгляд и улыбнулась. Уиллоус ответ глаза.

Гавань отделялась от океана бетонным молом. У дальнего конца пирса были деревянные плавающие причалы. С другой стороны причалов — открытая вода, а потом пристань примерно на тридцать моторных и парусных лодок. Уиллоус попытался разглядеть хоть какие-то признаки жизни, но лодки казались заброшенными. Он подумал, что на некоторых из них просто могли жить люди. И теперь кто-то из них на работе. Придется их найти и опросить.

Под мостом плыл буксир, он вел баржу без каких-либо опознавательных знаков, не считая восьмизначного номера. Что везла эта баржа? Из рубки буксира вышел мужчина в джинсах и ветровке. Уиллоус подавил импульсивное желание помахать ему: а вдруг он не ответит? Волна, поднятая буксиром, заставила закачаться парусники. Он услышал вполне мелодичный звон причальных цепей и увидел, как стали раскачиваться мачты.

Там, на той стороне, справа, были Гренвилл-Айленд и Маркет. Слева высились громадные бетонные башни заводов «Лафаргцемент». Еще одно подходящее местечко, чтобы упрятать тело.

Лужи крови в автомобиле стали почти совсем черными. Двигатель совсем остыл. Уиллоус повернулся к Паркер.

— Ну, какие соображения?

— Тебе надо бы сходить к парикмахеру.

Уиллоус был в свежей белой рубашке, коричневых брюках и белых теннисных туфлях от Стена Смита. Его волосы и впрямь были длинноваты.

— Мне кажется, это делает меня немного похожим на артиста, — ответил он.

— На артиста?

— Ну, то есть не на совсем ординарного человека, — пояснил он.

— О-о! — удивилась Клер. Она наблюдала, как несется поток воды под мостом, поверхность которого казалось гладкой как лед и отливала зеленым.

— Бэрри Кроуфорд. Надо проверить, действительно ли такой существует.

— Да, и я так думаю.

Уиллоус повернулся и пошел через стоянку.

— Куда ты? — спросила Паркер.

— Никуда определенно.

— Я исследовала тут каждый квадратный дюйм, — сказала Паркер. — Разметила целую сетку и просмотрела ее с парнями из патрульной машины. Ничего.

Уиллоус кивнул, но не остановился. Руки в задних карманах брюк, голова наклонена. Он насвистывал старую песню битлов. И вдруг его свист умолк. Он вынул руки из карманов и посмотрел на Клер Паркер.

— А это что такое?

Клер поспешила подойти. В твердой почве зияла круглая дыра, будто кто-то убрал кусочек утрамбованной почвы размером с пачку сигарет.

— Пригласи-ка Даттона сделать несколько снимков, Клер.

— Конечно, — согласилась Паркер.

Она пошла к «понтиаку». Подъехал автомобиль одной из местных радиостанций. С минуты на минуту должны были появиться и автобусы главных телекомпаний. Паркер вдруг вспомнила, как ее интервьюировали в первый раз. Она потом видела себя в одиннадцатичасовом выпуске новостей, а ее мать даже сделала видеозапись. Но за известность всегда надо платить — половина соседей перестала разговаривать с ней, потому что Клер отказалась зарегистрировать их парковочные билеты. А другие уже не были так приветливы с ней, потому что узнали, что она служит в полиции.

Уиллоус закончил осмотр. Он подошел к Мэлу Даттону, сказал несколько слов, потом вернулся и похлопал по багажнику «понтиака».

— Смотрели, что там?

Паркер почувствовала, что краснеет. Боже, она должна была это знать. Что за день сегодня!… Уиллоус взял ломик в патрульном автомобиле, подсунул тонкий конец под крышку багажника, надавил, но ломик спружинил, вырвался и ударился о задний бампер. Уиллоус выругался и пососал сустав пальца.

Подошел патрульный полицейский Ламберт. В первую очередь бросались в глаза его веснушки и большие белые зубы. Ламберт был единственным полицейским в отряде, который мог руками передвинуть патрульную машину. Может быть, он и заинтересовался ситуацией потому, что был признанным специалистом по нанесению увечий автомобилям.