С любопытством, переходящим в уважительное удивление, изучал Торнан оружие Мариссы. Потянул тетиву, отметив сильный и в то же время мягкий натяг.

Плечи лука были собраны из тщательно обточенных пластин черного дерева, каждая из которых с одной стороны снабжалась стальным насадками, куда вставлялась следующая и фиксировалась специальным шнуром. При нужде его можно было легко разобрать и так же быстро собрать.

Основание, инкрустированное слоновой костью, имело треугольную прорезь для стрелы и было снабжено рукоятью, подобной эфесу клинка, защищавшей кисть от удара тетивы. Было даже что-то вроде прицельной планки. Но главное – это тетива. Сплетенная из нескольких тонких стальных проволочек, она крепилась к «наперсткам», на одном из которых сидел миниатюрный вороток, чтобы ее можно было без усилий и мучений натянуть.

– М-да, не хотел бы я сражаться с войском, в котором у лучников вот такие вот изделия, – сообщил он Мариссе, возвращая оружие.

– И не придется, – обнадежила его амазонка. – Он сделан по особому заказу, для князя Теро.

– Тебе подарил его сам князь? И за что, если не секрет?

Северянин недовольно посмотрел на Чикко, но лицо того было сама невинность.

– Это трофей, – коротко сообщила Марисса, разбирая оружие.

На этом перебор имущества закончился. Воительница все же не могла успокоиться и решила сорвать зло на маге.

– Что это за склянки у тебя? – осведомилась Марисса, глядя на все еще копающегося в куче предметов фомора. – Как будто ты аптеку обокрал. Или думаешь по дороге лекарствами торговать?

Чикко не обиделся.

– Если хочешь знать, то все, чем торгуют ваши аптекари, по большому счету, выдумали мы, чародеи. Это сейчас каждый цирюльник, только и умеющий, что пускать кровь когда надо и не надо, лезет во врачи. А прежде шаманы были и мудрецами, и заклинателями духов, и лекарями.

– Но все-таки, зачем все это?

– Видишь ли, – важно сообщил фомор, – тут все имеет свое назначение. Вот это, – он встряхнул небольшую лаковую коробочку, – снадобье, которое дает возможность видеть в темноте многие часы. Сварено из рыжих мухоморов.

Марисса уважительно покачала головой.

– Это – горное мумие, – указал он на небольшой глиняный горшочек. – Срастит в пять дней сломанную кость и затянет глубокую рану, даже такую, какие оставляет граненое лезвие. Вот здесь, – его палец любовно погладил мутное стекло сосуда, – лекарство, что выгонит из тела желудочную хворь: в дороге это особенно полезно. А вот это…

– А без снадобий ты что-нибудь можешь? – К воительнице возвращалось ее прежнее ёрничество.

Вместо ответа Чикко протянул ей ладонь, над которой возник светящийся шарик размером с мандарин.

– Ух ты! – девушка действительно была восхищена. – Может, у тебя и демон ручной где-нибудь припрятан?

Чикко неприязненно на нее взглянул, гася магический светильник.

– Ты, никак, шутишь? Или вам в вашей школе не говорили, что демона невозможно вызвать в наш мир?

– Но раньше-то…

– Тысячу лет назад аль поболе – может быть. А теперь – нельзя. Хотя, – он недобро усмехнулся, – знавал я людей, которые похвалялись, что с демонами чуть ли не дружбу водили. Только вот… Кое-кто из них потом пропал, да так, что концов не найти.

– В одной старой книге я читала, что демонов может вызвать человек с Древней Кровью, – сообщила амазонка.

– В старых книгах чего только не напишут.

Так или иначе, сборы закончились. Груда вещей уменьшилась на треть.

Стемнело, и они решили лечь спать пораньше. Марисса устроилась за ширмой, Чикко тоже вскоре начал похрапывать, а Торнан все сидел при свете корийской масляной лампы, обдумывая все еще раз. Потому что завтра уже поздно будет переигрывать планы – начнется поход.

Со стороны картинка могла бы показаться вполне идиллической – словно на пикнике, устроенном беспечными горожанами в окрестностях Корга.

Торнан с Чикко, в чем мать родила, устроились на горячем песке. Их одежда отмокала в ручье, старательно разложенная их спутницей и придавленная камнями.

Марисса, облаченная лишь в пресловутую ночную рубашку, распустив по плечам небрежно отжатые волосы, была занята важным делом – она чистила маленький медный котелок, одно из главных сокровищ путников. Благодаря ему они имели возможность попить на привалах горячего травяного отвару и когда-никогда побаловать себя похлебкой из вяленой баранины или дичи. Весьма большое удобство, если учесть, что обычно в таких походах довольствовались едой всухомятку да запеченным в кострище и жаренным на углях харчем.

Кони их, расседланные и стреноженные, бродили неподалеку, отдавая должное высокой траве. Ну все точь-в-точь как на пикниках богатой коргианской молодежи. Правда, там частенько именно девушки снимают с себя все или почти все, в то время как мужчины остаются в одежде. При этом ничего такого там обычно не происходит – именно в этом почему-то находят особый шарм.

Перед тем как залезть в ручей, Чикко, непритворно смущаясь, уговаривал девушку не подглядывать за ними. А она в ответ смеялась, говоря, что даже если они снимут с себя все при ней, то ничего нового она не увидит, к тому же Торнану стесняться нечего – у него, видать, все в порядке, а Чикко тем более не может, судя по всему, поразить ее чем-либо.