Оказывается – довольно одной девушки. Правда, сильной. Медленно, словно туча, наползает полотнище.

– Руфинита, а ты, наверное, и с арбалетом здорово управляешься?

– С детства не пользовалась. Хороший пистоль бьет не хуже. Молодец, что напомнила. Нужно пуль наделать. Давно в стрельбе не упражнялась.

– Значит, стреляешь ты все-таки хорошо.

– Ну, отец говорит, что можно и лучше.

– Твой отец! – всплеск рук. – Он фландрский вояка. Да если ты просто умеешь зарядить и выстрелить – уже довольно. Мне хватит.

– Для чего?

– А, ты не знаешь! Город устраивает большую охоту. Война – войной, но общество должно собираться.

Руфина наконец оторвалась от своих приводов и блоков. Сразу стало приятней – сверху злые лучи не достают, зато ветерок налетает, принося прохладу взамен поднимающегося от черепицы жара. Уголок, правда, остался – именно там, на грани тени и света, и стоит подруга.

– Есть церковь.

– Ну что ты такое говоришь? В церкви молиться надо, а не женихов себе выглядывать.

Во Франции вообще балы устраивают. Надо же людям друг на друга посмотреть! Увы, с танцами у благородного сословия Испании плохо. Остается охота, главное развлечение благородных кавалеров и дам.

– Может быть, может быть. Вот только где это общество, и где мы? Впрочем, число волков в Эстремадуре, и верно, стоит подсократить. А то в предместья заглядывают.

Если это говорит дочь старшего алькальда над портом, понимай – ему жаловались алькальды предместий. Донья Ана поспешно перекрестилась.

– Не рассказывай ужасов!

– А что? В прошлую войну волки заходили на улицы, собак жрали. Людей покусали многих. Ничего, стража управилась.

– Ох, надеюсь, теперь до такого не дойдет. В любом случае, если за дело берется граф Барахас, серых станет поменьше… Но это неважно! Важно, что я тоже охочусь!

– Да?

– Да! Род де Рибера хороший, приглашения нам посылают. Только лошадь нужна, и сбруя с седлом, для меня и для брата, и арбалет… А у нас денег не было… Слушай, а ведь твоего отца тоже обойти не должны!

– Так приглашают, наверное. Ему надо?

– Это надо тебе! Ты замуж собираешься?

Ана подперла бок рукой. Вывернув запястье, да об ребра каркасной юбки. Не вульгарно, как торговка на базаре, но как знатная дама. Вторая рука в жесте римского оратора простерлась к подруге.

– Лучше скажи, откуда у вас деньги. Неужели твой отец продал-таки свой кусок пустыни и вложил деньги в очередной конвой к Островам?

– Нет, – Ана немного потухла. – Ну не может он продать майорат! Деньги дал сеньор Нуньес. Чтобы попасть на охоту. Он будет числиться моим женихом – и так попадет в общество. Ну, а мне – лошадь, седло и платье для верховой езды.

– Зачем платье? – удивилась Руфина. – Обычное подходит.

– Ты это знаешь. Я, – отмахнулась Ана. – А вот перуанец серебро выложил… Ну так что мне, отцу эти реалы подарить? Ведь спустит без толку. Стой! Ты сбила разговор в сторону! – обвиняюще ткнула пальцем. – Мы говорили про то, что тебе пора искать жениха! Ты что, в монастырь собралась?

– Нет…

– Значит, нужно замуж.

Ана принялась ходить по крыше. Подруга только глазами водит… Стоит, как назло, между кадками с лимонными деревьями. И кругом ее не обойти, чтоб хоть голову повернула. Статуя! Такие же бывают, что глазами следят. Руфина разве что моргает.

– Придется. Обязательно. Не теперь. Позже.

– Позже? Когда позже, Руфинита? Девчонки вон в четырнадцать-пятнадцать годков под венец идут. Это я в девках засиделась без состояния. А ты всего на год моложе.

Вот оно, движение. Шаг назад. В солнце!

– Два года, милая. До двадцати семи ждать не буду.

– Два года! Ну… тебе будет восемнадцать. Еще ничего. Но почему не сейчас? Ты же даже не выходишь никуда! Чем тебе эти крыша и дворик лучше, чем такие же в доме мужа? А ты, заметь, красивее не станешь.

Ана замолчала. Издала тяжкий вздох, опустила руки и сцепила их в замок. Подруга, как всегда, не изволила понять ни словечка, ни намека. Вот ведь толстокожая! Что ж, придется на ухо прокричать. Тихонько, да сцепив руки в замочек.

– Руфинита, я просто боюсь одна ехать.

– А брат?

– Брат – это брат. Мужчина. И вообще… Ты надежнее. Не хочешь женихов высматривать – не надо. Волков стреляй! Или ты боишься, что тебя насильно замуж выдадут?

– Вот уж нет! Ну, если так, поговорю с отцом. Как думаешь, мое черное для охоты подойдет?