— Да, скорей всего, вы попали не на самого трезвого человека.

В конференц-зале они какое-то время наблюдали за мной какими-то особенными взглядами. Я снова почувствовала лёгкое беспокойство.

— Может быть, вы, наконец, скажете нам правду? Как вам пришла в голову мысль о тайнике в квартире жертвы?

Я почувствовала гораздо большее беспокойство.

— Клянусь вам, что я сказала правду. Я вообразила это себе. Думаю, что в тех видениях, в которых я вам признаюсь (я уже почти начинаю чувствовать отвращение к ним), я принимала подсознательно во внимание профессию Тадеуша. И сама я более-менее знакома с санитарным оборудованием. Это была единственная возможность. Умоляю вас, скажите ради Бога, неужели и это совпало?!

— Совпало, — холодно ответил капитан. — Ничего подобного у меня ещё в жизни не случалось, ведь это совершённый абсурд! Но совпало с одной разницей: не было там никакой коробочки из-под какао, просто пластиковый пакет.

— И что?.. — спросила я замирающим голосом.

— И теперь у нас уже нет никаких сомнений, но сначала мы хотели бы выяснить некоторые подробности. Кто получил первую награду на вашем внутреннем конкурсе красоты для мужчин?

Разных вопросов я могла ожидать, но только не такого! Я ошеломлённо смотрела на них, пытаясь собраться с мыслями.

— Сейчас, — в отчаянии сказала я. — Панове, имейте жалость! Я понимаю, что иногда я была для вас невыносима, но ваша месть несоразмерна! Что это значит?

— Я спрашиваю, кто получил первую награду в конкурсе красоты? Это, по-моему, звучит понятно?

— Марек, — все ещё ошеломлённо ответила я. — Но какое это имеет отношение?!

— Да так, ерунда. Вам знакома эта подпись?

Они вынули откуда-то и показали мне фрагмент письма, на котором виднелась неразборчивая каракуля. Я замерла, глядя на него, и у меня перехватило дыхание.

— Да, — тихо ответила я через минуту.

— Может быту вы знаете, кому она принадлежит?

— Неважно, — так же тихо ответила я. — Этого человека нет в Польше, прошло уже полгода…

— В таком случае, может быть, имеет значение, с кем он переписывался?

— Со мной…

— Мы так и предполагали. Разумеется, на основе ясновидения. В такой же степени, в какой ясновидением являются ваши озарения, касающиеся тайников в квартирах ваших покойных сослуживцев…

Бомба разорвалась. Молния ударила прямо в меня. Следственные власти совершили супероткрытие. Я была сообщницей Тадеуша и отдала ему это письмо, чтобы он мог шантажировать невинную жертву. Поэтому я предвидела его смерть, поэтому знала о тайнике… Интересно, что ещё я сделала? Уж не убила ли его?

Прокурор для меня потерян. Даже вся преисподняя, полная наиспособнейших дьяволов, ничем мне уже не поможет. Как я могу им хоть что-нибудь доказать?!

— Безнадёжно, — сказала я, подавленная до последней степени. — У меня есть только один-единственный свидетель. Может быть, Иоанна ещё помнит, что около Нового года исчезло адресованное мне письмо?

— Вы знаете об афёре, описанной в этом письме?

— Не знаю. Знаю. Нет, не так. Более-менее что-то знаю, но мало. Не знаю, что описано в этом письме, потому что никогда его не читала.

— Вы, надеюсь, знаете, что сокрытие сведений о преступнике тоже является преступлением?

— Ну так отдайте меня под суд! Только перед этим скажите, кто, черт побери, этот преступник?

Внезапно из центральной комнаты донеслись испуганные крики и какой-то грохот. Капитан в бешенстве сорвался с места и выскочил из конференц-зала. Прокурор, до этого смотревший в окно, резко повернулся ко мне.

— Прошу вас, скажите, наконец, правду!..

— Я сказала правду. Даю вам честное слово. Спросите у Иоанны, ну я не знаю, сделайте что-нибудь! Это чушь собачья насчёт укрывания преступника, я не хочу, чтобы вы предполагали нечто подобное! Вы считаете меня его сообщницей? Это полная глупость!..

— Разве вы не понимаете, что все указывает именно на это? Что вы только притворяетесь?

— Чушь! — отчаянно крикнула я. — Если бы все было так, я всего этого не говорила бы! Сидела бы тихо!..

Капитан вернулся ещё более разгневанный. Совершенно игнорируя меня, они собрались и поспешно ушли. Я осталась сидеть, всеми силами стараясь найти какие-то ужасные слова, которыми смогла бы навек проклясть ненавистное воображение…

Поздним вечером позвонил прокурор.

— Прошу прощения… — только и сказал он. — Вы должны меня извинить…

Первыми на работу пришли Влодек и Стефан и совместно с пани Глебовой уничтожили следы вчерашних поминок. Остальные подтягивались постепенно, мучимые жуткой головной болью после вечернего пьянства. Каспер не пришёл вообще, не было также Витека, что все восприняли с глубоким облегчением. Нам было совершенно достаточно ужасного скандала, который устроил Збышек, успевший увидеть остатки вчерашнего пиршества. Иоанна ни слова не сказала относительно стола, но производила впечатление чем-то взволнованной и подавленной.