Следует обратить внимание на то, что среди новых военнопленных, как в военной тюрьме, так и в тюрьме Зоны связи, наблюдается подъем морального духа… Очевидно, что фон Рундштедт, который явно проводит военные операции, не полагаясь на интуицию, профессионально защитил и сберег свои силы и со своей стороны готовится применить все рода войск в конкретной точке и в подходящее время, чтобы обеспечить защиту рейха западнее Рейна и нанести союзникам как можно более сильное поражение. Точка возможного главного удара определяется районом между Рурмонтом и Шляйденом [в районе Аахена к северу от фронта 7–го корпуса, где немцы действительно осуществили атаку]».

В разделе «Возможности противника» Диксон перечислил:

«1) Противник способен продолжать осуществлять оборону линии Рурмонт к северу от Дюрена; в настоящее время линия его фронта западнее Роера охватывает дамбы и южную часть вдоль Западного вала.

2) Противник способен осуществить сконцентрированную контратаку с помощью воздушных, бронетанковых, пехотных войск и секретных подразделений в выбранной точке во время, которое он сам может выбрать.

3) Противник способен защищать линию Эрфта, а впоследствии отойти за Рейн.

4) Противник может потерпеть поражение и сдаться».

Диксон считал, что возможность № 1 существовала «для настоящего момента», а маневр № 2 «следует ожидать, когда наши основные сухопутные силы пересекут реку Рур и, если мы не возьмем под контроль дамбы, противник максимально использует возможность затопления водой Рура одновременно с его контратакой».

Но Диксон сделал знаменитый «прогноз № 3» с пророческим утверждением: «Постоянное наращивание сил к западу от Рейна все время указывает на то, что он поставит все на контрнаступление, как отмечено в возможности № 2».

Этот широко распространенный прогноз некоторых встревожил; в Англии командующий 18–м корпусом генерал – лейтенант Мэтью Б. Риджуэй прочитал его и использовал в качестве предупреждения вместе со своим рождественским посланием, которое он готовил своим войскам; в Бельгии 9–я бронетанковая дивизия – одна из дивизий в секторе Арденн – была встревожена, но впоследствии несколько успокоена прогнозом 12–й группы армий, который поступил позже.

В своем последнем докладе, перед тем как разразилась буря, в «периоде» от 16 декабря, Диксон сообщил свежую информацию, подготовленную до этой даты, и отметил: «Подкрепления для Западного вала между Дюреном и Триром (фронт 8–го корпуса) продолжают прибывать… Поскольку противник надеется своей агрессивной пропагандой поднять моральный дух солдат, вероятно, будет начато ограниченное по масштабу наступление для достижения рождественской моральной «победы».

Одни военнопленные теперь говорят о грядущей атаке в период между 17–м и 25 декабря, а другие рассматривают обещания «вновь захватить Аахен в качестве рождественского подарка фюреру».

Но еще до того, как был распространен этот прогноз, противник нанес удар.

То, что случилось потом, относится к истории. Немцам удалось достичь почти полной тактической неожиданности. Сила, натиск и ярость наступления были ошеломительными; а его время и место также стали неожиданными для американских сил. Фактически неожиданность стала главным фактором, определившим начальный успех противника.

«Для сражения в Арденнах 16 декабря противник направил 19 дивизий, еще около 10 оставалось в резерве, который впоследствии постепенно использовался до 4 января. В общей сложности от 240 000 до 300 000 человек было перекинуто на позицию для удара по самому слабому звену вдоль длинного фронта союзников – от Швейцарии до моря, а по нашим подсчетам, перед наступлением силы противника насчитывали максимум шесть с половиной дивизий! Десятки тысяч солдат были переброшены в этот район, а мы об этом не знали. Кроме того, сотни истребителей были переброшены с баз в Центральной Германии на аэродромы Западной Германии в поддержку сухопутного наступления. И вновь мы знали слишком мало о такой переброске» [41].

Начальник штаба верховного командования вермахта фельдмаршал Вильгельм Кейтель и генерал – полковник Йодль позже совершенно правильно сказали, что сражение в Бельгии было «главным образом неожиданным, в такой степени, что мы считаем его в этой части полностью успешным» [42].

Оценивая то, что произошло с нашей разведкой перед сражением за Бельгию, следует начинать со сложившегося общего мнения об обстановке. Американская армия была настроена на атаку. Это стало одновременно ее силой и ее слабостью. В США слишком мало перед Второй мировой войной обращали внимания в военных училищах на оборону, и все мышление направлялось на атаку, а преобладание наступательной психологии может стать причиной ошибок разведки.

Капитан Уильям Фокс, который во время Бельгийского сражения служил в 5–м корпусе, в переписке с автором этой книги описал состояние умов следующим образом:

«Вся атмосфера в зоне 1–й армии была пропитана некоторым замешательством, так как с начала ноября мы пытались пробиться на равнину Колони и достичь Рейна. Однако психология оставалась атакующей, и кажется, никто серьезно не рассматривал возможность нанесения немцами неожиданного удара. Все, от низших чинов на линии фронта до главных командиров в штабах, были настроены только на атаку. <…> Никто из нас не видел, что наши солдаты или командиры осознают возможность крупномасштабной немецкой контратаки».