В директиве № 41 от 5 апреля, составленной лично Гитлером, целями «операции Блау» были определены уничтожение сил противника на излучине Дона с последующим захватом «нефтяных ресурсов Кавказа» и преодолением горного барьера. Он считал, что русские будут вынуждены защищать свои главные месторождения нефти, и таким образом им придется остановиться и сражаться. Его целью было «уничтожение оставшейся людской оборонной силы Советского Союза». В качестве ступеньки для достижения этой цели «должны быть сделаны все попытки завоевать Сталинград, или чтобы по меньшей мере он оказался в пределах досягаемости немецкой артиллерии. Тогда Советы будут лишены своих производственных и транспортных средств» [10]. Сталинград был промежуточной целью, ступенькой; главной – считался Кавказ.

Проводить Кавказскую кампанию должна была группа армий «А» под командованием фельдмаршала Вильгельма Листа; группа армий «Б» под командованием фельдмаршала Максимилиана Фрайхерра фон Вайхса должна была очистить берега Дона от всех сил русских и держать протяженный северный фланг глубокого Кавказского выступа. Около 100 дивизий стран «Оси» и 1 500 из 2 750 немецких самолетов Восточного фронта были сконцентрированы на юге для осуществления этих грандиозных планов [11].

Им противостояли Юго – Западный, Южный и Кавказский фронты под командованием маршала Семена Тимошенко, у которого в общей сложности было не менее 120–140 дивизий. Советский стратегический резерв сконцентрировался на Центральном фронте между Москвой и Воронежем, где русские ожидали главного удара.

Генерал Альфред Йодль, начальник штаба оперативного руководства вооруженными силами, и генерал Франц Гальдер, начальник генерального штаба верховного командования сухопутных войск, выразили некоторое недоверие «операции Блау», основанное главным образом на несоответствии сил и их недостаточном обеспечении. Но их возражения не были достаточно требовательными; их критика стратегии Гитлера – как это было со многими немецкими генералами – вызвала обратную реакцию. Пристрастие Гитлера отстранять от командования несогласных с ним не делало их возражения более энергичными. Во всяком случае, диктатор узурпировал функции ОКХ (верховного командования сухопутных войск) 19 декабря 1941 года, а после отставки фельдмаршала Вальтера фон Браухича он принял на себя непосредственное командование сухопутными силами.

Противник и природа сильно повлияли на сроки проведения операций, как это было и годом раньше. Маршал Семен Константинович Тимошенко начал крупное контрнаступление в районе Харькова 9 мая и осуществил несколько прорывов. Паулюс и 6–я армия играли ключевую роль в остановке натиска России с целью обратить его в разрушительное поражение СССР. К концу мая, когда сражение закончилось, было подсчитано, что немцы захватили 215 000 русских пленных, 1 812 пушек, 1 270 танков и 542 самолета и уничтожили две советские армии, насчитывавшие более 22 дивизий. Но, как написал Вальтер Герлитц, «советское контрнаступление… полностью нарушило все первоначальные планы на май» [12].

Погода – проливные дожди и море грязи – также привела к отсрочке, и в это время немцы преодолевали огромные трудности, связанные с размещением людей и снабжением для того, чтобы начать летнее наступление.

Его начало оправдало неограниченный оптимизм Гитлера, несмотря на некоторые зловещие свидетельства о том, что русские пробили брешь в немецкой обороне. (За несколько дней до наступления самолет с офицером оперативного отдела немецкой танковой дивизии был сбит над линией фронта, и очевидно, русские забрали с его мертвого тела секретный приказ с планом атаки [13].)

28 июня был нанесен первый из серии тяжелых ударов. 4–я бронетанковая армия пробилась через рубежи русских в районе Курска и к 6 июля заняла Воронеж на Дону, который должен был стать поворотным пунктом всей операции. 6–я армия начала атаку 30 июня. Вскоре весь Южный фронт пришел в движение; скопления танков, людей, грузовиков, лошадей, пушек двинулись на восток через пшеничные поля и степи к плодородным черноземным районам, где Дон делает большой изгиб к востоку.

Первые продвижения в районе изгиба Дона были «настолько быстрыми, что Гитлеру показалось, будто сопротивлению русских пришел конец» [14].

4–я танковая армия группы армий «Б» и 1–я танковая армия группы армий «А» продвигались вперед изогнутыми дугами, отмеченными столбами пыли, и в беспорядочном сражении окружили сильно побитые и сопротивлявшиеся части русских.

В первые три недели июля казалось, что плоды завоевания достались слишком легко, и Гитлер со своего временного командного пункта в Виннице на Украине отдал Листу приказ начать наступление на Кавказ. Но он допустил смертельную ошибку, когда 17 июля переместил ядро 4–й танковой армии от группы армий «Б» к группе армий «А» – от среднего Дона к нижнему – для того, чтобы помочь Листу захватить речные переправы между Ростовом и Калачом. В результате 6–я армия, которая в то время почти не встречала сопротивления, осталась без поддержки при наступлении на Сталинград; вскоре она увязла в «дикой схватке» западнее Дона.

Гальдер пытался протестовать в течение шести дней – но напрасно. Он написал в своем дневнике 23 июля: «Становится очевидно даже неспециалисту, что Ростовская область напичкана неиспользуемым оружием, в то время как важное внешнее крыло в Цимлянской остро в нем нуждается…

Теперь, когда результат стал довольно ощутимым, он [Гитлер] взрывается в приступе безумного гнева и осыпает серьезнейшими упреками генеральный штаб.

Эта хроническая склонность недооценивать способности противника постепенно принимает гротескные размеры и становится явной опасностью. Ситуация становится все более нестерпимой. Нет возможности серьезно работать. Это так называемое лидерство отличается патологической реакцией на сиюминутные впечатления и полным отсутствием какого – либо понимания механизма командования и его возможностей» [15].