– Вот оно что, – спокойно отозвался Липатов. Он вдруг снова успокоился. – Все-таки нашли. Хорошо, вы получите мое признание. Включайте ваш диктофон. Включайте, не стесняйтесь!

Липатов взглянул на оцепеневшую Марину, слабо улыбнулся и продолжил:

– Дядюшка, старый дурак, поддался на уговоры Загоруйко и решил отдать ему крест. Дескать, у этого Братства святая цель и тому подобное… Как?! Как можно отдать реликвию нашей семьи и отказаться от раскрытия тайны, над которой члены нашего рода бились более шестисот лет?! Я так и сказал об этом дяде.

– А что ответил ваш дядя? – спросил Фролов.

– Он сказал, что… Впрочем, какая разница, что он сказал? Главное, что он принял предложение Загоруйко. А я был не согласен с этим. Разве не будет справедливо, что именно я, наследник рода, шесть столетий хранившего тайну, обрету для человечества давно утраченный Животворящий Крест? Я так решил. И тут мне случайно подвернулся этот беглый уголовник. У нас был общий знакомый, который изумительно подделывал любые документы. И Торба обратился к нему. Но денег у Торбы не было. Мастер рассказал мне о нем, познакомил с Торбой, и я нанял его, чтобы он украл крест у дяди. Я дал ему ключи от парадной двери, пистолет с глушителем и заверил, что дяди в квартире не будет. А пистолет с глушителем – так, на всякий случай.

– Вы знали, что глушитель неисправен? – поинтересовался Тавров.

– Разумеется! Еще когда я в детстве нашел этот пистолет в столе у деда, то из любопытства разобрал глушитель и увидел, что резиновые шайбы совершенно развалились от времени. Но этот придурок Торба ничего не понимал в глушителях. А план был прост: Торба открывает дверь в квартиру дяди, видит его и стреляет. Звук выстрела из-за неисправного глушителя должен быть неожиданно громким для Торбы, достаточно неожиданным и громким, чтобы спровоцировать его бегство. Я же, войдя в квартиру со стороны черной лестницы, собирался контролировать процесс.

– Проще говоря, убить Торбу из второго пистолета и вложить его в руку мертвого дяди, – прокомментировал Фролов. – И добить дядю из пистолета Торбы, если тот вдруг окажется жив.

– Да, что-то типа этого, – не стал возражать Липатов. – Но все получилось еще лучше: дядя, увидев грабителя, умер от инфаркта; грабитель испугался и дал деру из квартиры в такой панике, что был сбит машиной насмерть. Он, правда, успел прихватить крест, просто лежавший на столе, но его подобрал и вернул мне Булгарин. Пистолет Торба закинул на шкаф. И покинул квартиру. Я знал, что мой приезд в Москву может всплыть. Чтобы запутать следствие, я заказал мастеру паспорт с моими данными и фотографией Торбы и положил его вместе с пистолетом в рюкзак, который закинул на шкаф. Два одинаковых паспорта с разными фотографиями – иди разберись, кто именно прилетал в Москву! Если бы не старая дура Вера Петровна, обеспокоившаяся имуществом жильца, вы никогда не раскрыли бы это дело.

– Ладно, вы получили в свое распоряжение манускрипт Тозо, его перевод, крест с серебряными гвоздиками… но зачем вы обратились ко мне? – недоуменно поинтересовался Тавров.

– Я знал, что Загоруйко не оставит меня в покое, и Булгарин мог подтвердить, что Загоруйко пытался выдать себя за меня. На вас и Булгарина я в первую очередь рассчитывал как на свидетелей того, что моей жизни угрожает опасность. Ну и помогли вы мне здорово: добывали информацию, охраняли, разоблачили Марину. Спасибо!

– На здоровье! Оно вам очень пригодится на зоне! – мрачно буркнул Тавров.

– Ну, вот… Я вам все рассказал, дал исчерпывающие показания, – закончил Липатов и встал из-за стола. – А теперь разрешите откланяться!

И Липатов стремительно вышел из гостиной во двор, захлопнув за собой дверь.

– Что?! Какого черта? – заорал Фролов, бросаясь следом. Он с размаху ударился в дверь плечом, но она не поддалась: Липатов успел закрыть ее на ключ.

– Я же сам запирал дверь снаружи! – вскричал Фролов, обводя нас безумным взглядом.

– Я заметила это и отперла дверь, предупредив Володю! – призналась Марина, бледная от переполнившей ее отчаянной решимости.

– Зачем?!

– Володя уговорил Мечислава и Валерия Ивановича скрыть, что я работала на Волкова. Он хотел, чтобы я спокойно уехала. А долг платежом красен.

Фролов так красноречиво посмотрел на Марину, что в ее дальнейшей участи можно было не сомневаться. Вдруг снаружи донесся шум мотора.

– Что это? Катер? – изумился Фролов. – Откуда? Ведь катер угнал Ландсберг!

– Сегодня утром его пригнал один рыбак из Тивата, которому за это заплатил господин Ландсберг, – пояснила Марина.

– Проклятая немецкая щепетильность! – простонал Фролов и кинулся звонить в полицию.

Пока Фролов звонил в полицию, чтобы организовать поиски Липатова, Марина поднялась на крышу, откуда по громоотводу спустилась во двор, и больше ее никто не видел.

Катер нашли на противоположном берегу Герцегновского залива, в Кумборе. Липатов бесследно исчез, словно растворился в воздухе. В ящике тумбочки в его комнате нашли конверт с надписью «Таврову В. И.». Внутри лежало пять тысяч евро с запиской: «Ваш гонорар детектива. Не забудьте заплатить Мечиславу».