– На каком основании?

– Да, конечно...Надо лететь следом. И - немедленно.

– Ладно, пошлю наших безопасников.

– А ты уверен, что они не перекуплены? Да и потом - "кондитерку" должен вернуть ты! - Но я не могу лететь!
– Гуревич испугался.
– На мне же всё!

– Не можешь. И я, увы, не могу. Завтра в Брюсселе все главы "семерки" на сходняк съедутся. Мне эксклюзивчик обещан. Не интервью - бомба выйдет!...Что ж делать-то? Был бы Андрюшка жив!

Ирина прервалась, вдохновленная неожиданной идеей.

– Вот что, - решительно объявила она.
– Можешь узнать, в каком отеле Угловая?

– Конечно. Она ж наверняка от турфирмы, что при банке сидит, полетела.

– Тогда узнавай. И - немедленно вызывай их всех на работу.

– Но - воскресенье!

– Немедленно! Мне плевать, как ты их найдешь. Как они там будут договариваться насчет билетов. За хорошие деньги найдут способ! Но чем раньше, тем лучше, человек должен вылететь. Пойми, счет на минуты. - Но кто?!

– Иван Пихто. Звони!
– Холина бесцеремонно залезла в боковой карман гуревического пиджака, выудила его мобильник, отмахнувшись от недоуменного движения, и - вышла в соседнюю комнату, нажимая на ходу на клавиши.

Абонент на том конце долго не отвечал, очевидно, пытался сообразить, кому может принадлежать незнакомый номер. Наконец подключился.

– Дэ-э, - прорычал он.

– Лобанов, это я. Не бросай трубку, звоню по делу, - на одном дыхании выпалила Ирина.
– Появилась информация, у кого находятся документы по "кондитерке".

– Неужто не у меня?

– Не ёрничай. Но их надо еще добыть.

– Так флаг в руки.

– Добыть и вернуть их в банк должен ты.

– А больше я вам ничего не должен? Может, постирушка какая накопилась?

– Документы украла Угловая...Ты слышишь меня? Я сама только догадалась. Но она улетела в Египет. Надо найти ее там и заставить вернуть прежде, чем ее отыщат люди Онлиевского. Денис, ты же знаешь, все думают на тебя. Тебя, как последнего подлеца, в розыск объявили! Только что собаками не травят. И если именно ты раскроешь, то всех, и Рублева того же, с землей смешаешь. Представляешь, как в анекдоте: весь банк в грязи, а ты один - в ослепительно белом фраке. Ты должен доказать!...

– Вот что, резвая барышня!
– даже отсюда Ирина расслышала, как он скрипнул зубами.
– Прошу наконец усвоить. Ни вам, ни вашему маразматику Рублеву, ни кому бы то ни было из этой помойки, величаемой "Возрождение", я ничего не должен! А если кому и был в чем должен, так того уж нет.

– Это ты про Андрея?!
– Ирина вдруг сообразила, с какой стороны надо зайти.

– М-да. Достойный был мальчишка. Единственный среди вас чистый. Жаль, погиб нелепо. Из-за какого-то гадюшника полез геройствовать.

– Убийц пока не нашли. Но только - "Мерседесом" управляла как раз я. И когда разъезжались...Я, конечно, сто процентов не даю. Там всё в спешке. Но - думаю, не ошибаюсь. Рядом с водителем джипа сидел Подлесный. На следствии об этом сказала. Он, правда, предъявил алиби. А доказать-то больше нечем.

Она вслушалась в установившееся тяжелое, с хрипом дыхание.

– Денис! Розыском документов у Онлиевского занимается как раз Подлесный. И если...

– Записывай, куда подъехать.

6.

Ирина припарковала "Тайоту" на стоянку возле центрального входа на территорию одной из московских больниц.

– Чего мы сюда приперлись?
– Гуревич недоуменно выглянул в боковое стекло.

– Понятия не имею. Назначил встречу у забора больницы, в тридцати метрах от проходной. Должно быть, где-то рядом поселился. Он же в розыске. Вот и маскируется. Посиди, я сама схожу.

Выбравшись из машины, Холина двинулась вдоль окаймляющей больницу решетки, сквозь мелкий кустарник вглядываясь в силуэты на троллейбусной остановке. Злодейский свист заставил Ирину обернуться. С верхушки ограды сиганул силуэт и приземлился возле её сапожек.

Силуэт вскрикнул от резкой боли и разогнулся. Теперь едва не вскрикнула Ирина, - перед ней в пижаме и тапочках на босу ногу на трескучем февральском морозе застыл Денис Лобанов. Только безбородый и оттого неухоженный и какой-то беззащитный. Домашняя пижама полоскалась вокруг исхудавшего тела.

– Ты?!
– вырвалось у Ирины.
– Но что ты тут делаешь?

– Погулять вышел. Эскулапы чуток на мне потренировались. Пузо вскрыли. И так, живодеры, разохотились, что еще разок покопаться хотят. - Это всё последствия той аварии в тайге? Значит, тогда не только ребра сломал. Что-нибудь серьезное?!

– Э! Просто им же, гадам, надо на чем-то диссертации свои лепить. Вот и волокут, чуть какая возможность, на верстак. Вцепились и - нипочем не отпускают. Да только не обломится у них, потому как у меня на собственный счет иные планы! На Алтай к матери поеду. Там выхожусь. И - хрена лысого им меня найти на необъятных просторах нашей Родины.