Давид-Неэль Александра
Шрифт:
Неужели столь многое заключено в этих странных сравнениях? «Да», – утверждают некоторые, и, может быть, было бы опрометчиво отрицать это априори, не испытав все это в такой же среде, в которой живут тибетские ученики, и не пройдя предписанной им тренировки.
Хотя природа экстатических состояний, порождаемых этими фразами, остается тайной тех, кто их испытал, размышления, которые они вызывают у начинающих, узнать несложно. Далее следуют некоторые из таких размышлений, которые я узнала от самих новичков, с разрешения и в присутствии их духовных наставников. Я постараюсь как можно точнее перевести их на западный язык.
Мое тело подобно горе
«Буря обрушивается на гору; вихрь внешней активности на мое тело. Подобно тому как гора остается недвижимой и неколебимой среди бури, так и мое тело, «закрыв врата чувств», способно воздержаться от ответного реагирования, когда восприятия и ощущения атакуют его, подобно урагану», – говорит один ученик.
«Гора отдает свою землю лесу, который пронизывает ее корнями. Бесчисленное количество трав и цветов питает гора… Это символ милосердия и самоотдачи», – думает другой ученик.
«Отрешенность… – говорит третий. – Времена года сменяют друг друга, покрывая гору зеленью или снегом, и она держит их на себе с одинаковым безразличием».
Учитель улыбается: все это лишь пустые разглагольствования, на которые не стоит обращать внимание.
Другой ученик объясняет: «Вздымаясь из необъятной земли, образуя с нею одно целое, будучи сама землей, гора не есть нечто отдельное. Все формы, включая мое собственное тело, происходят от общей основы всех вещей (кунгжи) и остаются с нею связанными. По сути они – не что иное как кунгжи» [92] .
92
Буквальный перевод слова «кунгжи» – «основа (причина) всего». Тибетцы используют это выражение для перевода санскритско-буддийского термина «алайя-виджняна» (букв. «вместилище (обитель) различающего сознания»). Некоторые рассматривают его как «Мировое Сознание». Однако кунгжи – это скорее «Мировая Субстанция». Но тибетцы отказываются определять природу «основы всего». Они называют ее Пустотой, чтобы указать на отсутствие каких-либо качеств, доступных нашему восприятию. Это и есть непознаваемый Абсолют.
Учитель снова улыбается. У меня появилось сильное желание сказать, что ученик, возможно, напал на правильный след, но лама уже заговорил: «Медитируй, это не теории, которые необходимо открывать. Человек должен увидеть и осознать…»
Мои глаза подобны океану
Молодой монах говорит: «Океан отражает свет солнца и луны, движение теней плывущих над ним облаков, множество образов. Они только прикасаются к его поверхности, но ничто не проникает в его глубины. Подобно этому, образ предметов, отражающихся в моих глазах, не должен затрагивать мой разум».
Учитель замечает: «Это замечательно в качестве дисциплины, но от тебя требуется гораздо большее, чем простой свод правил поведения. Медитируй!..»
По-другому ответил его соученик, говоря медленно и отсутствующе, как во сне: «Если бы океан поглощал все образы, которые отражаются на его поверхности, то ни один из них не возмущал бы чистоту его прозрачной глади. Позволяя тонуть в глубинах разума всем образам, которые отражают глаза, пока все формы не скроются в нем и их тени больше не будут беспокоить взгляд, мы обретаем способность видеть за ними».
Учитель хранит молчание; он смотрит на учеников, сидящих у его ног.
Никто не ответил на его молчаливое приглашение. Понимают ли эту загадку те, кто молчит, лучше двух ответивших послушников? По-моему, эти молчащие еще дальше от решения проблемы.
Мой разум подобен небу
«В безбрежной пустоте неба, – донеслось до меня в другом случае, – рождаются облака. Они появляются ниоткуда и исчезают в никуда. Нигде нет хранилища туч. Они рождаются в пустых пространствах небес и в них же растворяются, как мысли в человеческом разуме».
Говорящий опирался на учение первоначального буддизма, в котором не признается существование «ума», отличного от мыслей, «ума» как своего рода вместилища, где происходят ментальные процессы. Я рискнула ответить в стиле ученых лам, процитировав текст из Буддийского канона, но эта несвоевременная демонстрация эрудиции вызвала мягкий упрек в мою сторону.
«Споры уместны в чойра [93] , – сказал лама. – Здесь бессмысленно повторять слова или мнения других. Знание приходит при личном непосредственном восприятии».
93
Пишется как тчо-грав. Школа философии при больших монастырях, ученики которой периодически встречаются для практики в философских спорах.
И этого ученика, как и его предшественников, отослали обратно к практике медитации.
1. После медитации над тремя приведенными фразами идет другая, которая выглядит следующим образом:
«Я отбрасываю прошлое: все, чем я был и что делал, мои любовь и ненависть, мои горести и радости.
Я отбрасываю будущее: планы, желания, надежды, страхи и т. д.
Остается только непостоянная совокупность элементов, которые в каждый момент времени составляют мое «я». Я исследую ее, анализируя каждую ее часть».