Таким образом, под христианством в масонстве понималось не религиозное учение, a высшая этика, нe чуждая, конечно, и иудаизму, которая должна была соединить все человечество во взаимной братской любви. Поэтому, как замечает Ведекивд, a за ним и другие, — масонство, в качестве всечеловеческого этического союза, связано со всеми великими людьми, которых мы чтим, как величайших зиждителей нравственности (moralische Baumeister).

Само собою разумеется, что это исключительно нравственно-философское толкование христианского учения имело силу лишь в границах масонского общения; за пределами же ложи каждому христианину предоставлялось (вернее, вменялось) следовать своей религии в ее церковной форме; вместе с тем признание этих христианских принципов не обязывало братьев-евреев хотя бы сколько нибудь отступать от своего исповедания; при таком условии, раз соблюдалось предписание «Книги Уставов» не вносить в ложу религиозных споров, общение христиан с евреями не должно было вызывать никаких недоразумений.

Мысль, высказанная в книге Боскана о культурном значении масонства для евреев, не осталась бесплодной; в связи с общими условиями гражданской жизни она стала все прочнее укореняться в сознании известной части немецкого еврейства, результатом чего и явилось возникновение двух лож: Терпимости и Восходящей Зари.

История этих лож заслуживает подробнаго исследования, так как их возникновение, a особливо долголетнее существование ложи Восходящей Зари, тесно связано с современным реформационным движением в немецком и французском еврействе. Уже из сообщаемых ниже кратких данных видно, что вдохновителями лож явились элементы, говоря словами Греца, «недовольные существующим иудейством».

Ложа Терпимости основана была в Берлине около 1790 г. т. е. тогда, когда прекратилось существование азиатского ордена; весьма возможно, что между этой ложей и орденом, a также возникшей в 1787 г. в Гамбурге еврейской ложей, существовала известная связь [69] . Учредителями ложи Терпимости были братья Гиршфельд и Каттер — не знаем, христиане или евреи, — но в ней главным образом принимали участие, по-видимому, евреи, как напр., проф. Герц, Итциг, имя которого мы встретили в азиатском ордене, банкир Леви и др. Мастером стула был еврей. Осуществляя идею, выраженную в книге Боскана, учредители ложи поставили своей задачей «путем масонства приблизить евреев к христианам, сгладить вековое предубеждение, сделать евреев, так сказать, более человечными и привести их к большей степени развития» [70] . Такая цель, вполне достойная масонства, могла бы соединить в ложе людей, принадлежащих к разным общественным классам, но, к сожалению, с этой задачей случилось то же, что случилось с просветительными и ассимиляторскими стремлениями известной части современного образованного еврейства в Германии.

I.Мерз Мерздорф говорит, что основные положения ложи, изъясненные в книге «Bekenntniss der Loge der Toleranz» (Berlin. 1790 г.), заключают в себе много красивого и хорошего [71] . Мы не имели этой книги, но, по-видимому, Мерздорфу понравилась формулировка этической задачи ложи, выясняющаяся до некоторой степени из присяги, которую брат произносил, вступая в ложу; эта присяга, заимствованная из ритуала Великой ложи Немецкой Земли, придерживавшейся того взгляда, что в союз могут вступать лишь христиане, заключала в себе христианский элемент; по объяснению летописца ложи [72] , брат признавал ею «истинную гностику, каковую надеялся найти в чистом первоначальном христианстве». Это толкование присяги соответствует вышеприведенному пояснению некоторых пунктов ритуала, и если бы в ложе Терпимости первоначальное христианство имело отвлеченное значение, как философское определение всечеловеческих нравственных идеалов, одинаково дорогих благородным христианвам и евреям, то здесь, как и в других ложах, масонская работа, заключавшаяся в нравственном самосовершенствовании и братском единении со всеми людьми, могла бы протекать в стороне от религиозных вопросов. Но члены ложи Терпимости менее всего были воодушевлены масонскими стремлениями, и вопреки «Книге Уставов» ложа была основана на исключительно религиозной почве; если же Мерздорф называет деятельность ложи «истинно масонской», то лишь потому, что будучи знаком с современной еврейской жизнью, он не мог понять того, что происходило в ложе. Летописец говорит, что Леви, Итциг, Герц и другие евреи были нравственные, добродетельные и просвещенные люди, которые, конечно, «не были враждебны духу христианства, a напротив, охотно признавали его»; далее, сожалея, что Великая ложа Немецкой Земли отказала Гиршфельду в конституции, он добавляет: «не знаю, что за причина была отказа, во всяком случае не дух ордена, так как братья масоны еврейского исповедания признали христианскую религию… Вероятно, не подумали, что для вступления в иоаннову ложу необходимо только признание религии Христа…, и что первые христиане в Палестине, следуя учению Христа, все еще внешне оставались евреями; они чтили Христа только в мыслях, не обнаруживая этого отделением от еврейской общины… Если Иоанн, выражаясь обычным словом, крестил без различия язычников и евреев, то не должно ли масонство также быть доступным без различия христианам и евреям. Ведь если те и другие следуют на деле религии Христа — в нашей среде не остается язычников».

Эти строки, впрочем, недостаточно еще ясно говорят о характере ложи; но из дальнейшего становится несомненным, что признание христианских принципов не ограничивалось только философским пониманием этических задач союза, оно сохраняло свое значение для брата и вне ложи, распространяясь на его исповедание; братья-евреи (и только они одни!) должны были отказаться от своей религии. Если бы все члены ложи — евреи и христиане — решились отказаться и вовне масонской жизни от церковной формы религии — христиане от церкви, евреи от синагоги — то ложа обратилась бы в сектантское сообщество; при указанном же условии ложа являлась тайным убежищем, где евреи, минуя всякие официальные формальности, без шума переходили в новую религию, не принимая, однако, всех ее догматов. И ложа смотрела на таких евреев, как на людей, сохранивших лишь внешнюю связь с еврейством.

В истории берлинских евреев это не был единственный случай, когда необузданные ассимиляторы изобретали компромиссы, лишь бы войти в христианское общество в качестве собратьев, не отказываясь вместе с тем от убеждений, которые слишком прочно укоренила в них религия отцов. Достаточно указать, что незадолго до закрытия ложи Терпимости, берлинский еврей Давид Фридлендер вместе с несколькими главами семейств, в числе коих был вероятно, как говорит Гретц, и представитель фамилии Итциг, послал (1799 г.) советнику главной консистории Теллеру письмо, в котором эти лица выразили согласие на обращение в христианство и даже на принятие крещения с тем однако условием, чтобы их освободили от веры в Христа, от церковных обрядов или по-крайней мере позволили толковать по-своему христианские догматы. Возможно, что это письмо имело некоторую связь с существованием ложи Терпимости; несомненно, однако, что авторы послания и члены ложи были согласны в своих действиях. Теллер не пожелал принять плохих христиан, но ложа охотно приняла плохих евреев, которых «только семейные узы удерживали от открытого перехода в христианскую веру» [73] , приняла их с тем, «чтобы их участие служило не во вред, a единственно в пользу христианской религии» [74] .

Ложе не суждено было долгое существование, ей не помогла и грамота короля, к которому Итциг обратился (в 1801 году) за покровительством [75] . В 1801 г. ложа закрылась. Вскоре, однако, ей на смену возникла новая ложа, предназначенная для совместной работы христиан и евреев. Эта новая ложа Les amis r'eunis была основана в Майнце в 1803 г. под авторитетом Великого Востока в Париже [76] ; в 1809 г. она стала именоваться Napoleon Josephine des amis r'eunis. Нам ничего не известно о внутренней жизни этой ложи, во принятие в нее евреев, по-видимому, не связывалось с религиозным компромиссом. Впоследствии, получив от ландграфа Карла Гессенского конституцию, она приняла «шотландскую» систему, и тогда евреи покинули ложу.

Несколько позже, именно в 1809 г. была основана в Касселе французскими актерами ложа Les arts et l'amiti'e, в которой работали многие евреи [77] .

В 1808 г. при содействии ложи Napoleon Josephine возникла во Франкфурте-на-Майне под авторитетом Великого Востока еще одна ложа, соединявшая под своим кровом евреев и христиан, ложа Восходящей Зари (Zur aufgehenden Morgenr"othe или L'Aurore Naissante); здесь религиозный элемент несомненно был вовсе исключен; имевшееся же в виду основателями ложи сближение евреев с просвещенными христианами должно было носить тот характер, какой был свойственен всему, что выходило из рук современных реформаторов немецкого еврейства [78] . Одним из основателей ложи Восходящей Зари был еврей, франкфуртский купец С. Гейзенгеймер, которому в масонской энциклопедии посвящены теплые строки [79] . Сын бедных родителей, получивший лишь первоначальное образование, Гейзенгеймер достиг высокого общественного положения благодаря своим нравственным качествам. Посвященный в масонство в одной французской ложе, Гейзенгеймер пришел к заключению, что масонство может значительно посодействовать духовному возрождению единоверцев, a потому с помощью некоторых просвещенных, евреев и христиан он учредил ложу Восходящей Зари, в которой и стал первым мастером стула.