— Может быть, сядем в машину? — Предложил он.

— Нет. — Алан повернул голову и в упор посмотрел на Герберта. — Капитан, я признателен вам за те импланты, что позволили врачам вытащить меня из лап смерти, но придти и сказать «спасибо» я мог в любой момент, на протяжении последних шести месяцев. Для этого мне не нужно было подниматься сюда.

— Тогда… в чем дело, полковник?

— Сейчас объясню. — Керби спокойно осмотрелся по сторонам, и предложил:

— Давайте разомнем ноги. Думаю, что спустившись на один уровень, мы сможем спокойно обсуждать деликатные вопросы, не опасаясь прослушивания. А машины пусть пока постоят тут.

Минут через десять они нашли защищенное от моросящего дождя место, укрывшись в здании придорожного кафе, где уже закончились все внутренние отделочные работы.

— Почему вы считаете, что машины прослушиваются? — Спросил Герберт, усаживаясь на пластиковый стул.

— Я это знаю. — Ответил ему Алан. — Генерал Уилсберг не из тех людей, кто выпускает своих подчиненных из поля зрения, тем более в сложившихся обстоятельствах.

— Каких?

— Боюсь, он затеял опасную игру.

— Говорите прямо, полковник.

— Именно это я и пытаюсь сделать. Вы часто смотрите программы новостей? — Внезапно задал он отвлеченный вопрос.

— Нет времени. — Покачал головой Герберт, по-прежнему не понимая, куда клонил Керби.

Алан понимающе кивнул:

— Уилсберг загрузил вас второстепенной работой, с которой мог бы справиться специалист рангом пониже. — Произнес он. — Вы ведете уже обкатанный проект, контролируя несколько тысяч строительных механизмов. Это не настораживает?

— Мне казалось, что возведение города и контроль над машинами — это самые значимые проблемы… — Ответил Герберт.

— Увы. — Керби хмуро прикурил сигарету. — Когда я вернулся в строй, Альберту нужно было дать мне занятие. Не будучи уверен, что я после операции не выкину какой-нибудь фортель, он рассудил здраво, отдав под мой контроль вполне рутинную и безопасную проблему — следить за расходованием «секретного оборудования», то есть учитывать каждый нейрочип, поступающий со складов на производство. Последний год я занимался именно этим. Поначалу все шло нормально, но потом со складов были внезапно затребованы большие партии нейромодулей, — счет шел на сотни тысяч, а когда я попытался выяснить направление их расходования, меня щелкнули по носу «личным распоряжением генерала». Я естественно проверил, и Альберту пришлось подтвердить, что это действительно так. — Керби глубоко затянулся, а затем продолжил, машинально перейдя на «ты»:

— Пойми меня верно, капитан, я не параноик и никогда им не был, просто опыт сотен спецопераций, проведенных в разных странах мира, научили меня разбираться в людях, ощущать нюансы их психологического состояния, и мыслить с постоянным упреждением событий. Для меня это нормальное состояние рассудка.

Герберт с усилием кивнул.

— Я понимаю вас, полковник.

Керби погасил недокуренную сигарету.

— Давай отбросим субординацию. Можешь называть меня просто по имени.

— Хорошо. — Согласился Герберт, напряженно ожидая подробных разъяснений, хотя внутри уже заныла нотка тревоги, — он тоже умел мыслить логически и понимал, что обозначенного Аланом количества нейромодулей с избытком хватит на переоснащение всех функционирующих на сегодняшний день кибермеханизмов. Арифметика была проста: «мозг» строительных машин содержал всего лишь тридцать микрочипов, каждому андроиду из экспериментальной партии, учитывая сложную сервомеханику и многообразие функций, было решено выделить сотню нейросетей, — таким образом, количество уже использованных модулей едва ли превышало пятьдесят тысяч, а Керби говорил о цифрах с пятью нулями…

— Когда это случилось?

— Если быть точным — восемь месяцев назад.

— Почему ты сразу не связался со мной?

Алан усмехнулся.

— Я наблюдал. У меня есть привычка: не делать скоропалительных выводов, исходя из домыслов. Только факты. Количество затребованных со склада нейрочипов, вкупе с неадекватной реакцией Альберта на рутинный запрос, заставили меня заподозрить неладное. До своего ранения я полтора года проработал с Уилсбергом, и успел хорошо изучить генерала. Он человек с железной волей, поэтому его нервозность стала для меня тревожным знаком.

— Меня больше волнует названная цифра. — Произнес Герберт. — Могу заметить, что андроиды, которые действовали в Афганистане, содержали всего лишь два десятка чипов.

— Да, знаю. — Кивком согласился Алан. — Три года назад, когда была сформирована группа «Альберт», я поначалу ощущал себя пятым колесом в телеге. — Откровенно признался он. — Поэтому, волей или неволей, пришлось учиться, вникать в вопросы сервомеханики и теории нейросетей, прямо по ходу первоначальных экспериментов, а после Афганистана, когда в моей собственной голове появились имплантированные чипы, интерес к изучению нейромодулей стал для меня жизненно важным аспектом существования.

Герберт непроизвольно покосился на полковника Керби. Этот человек с самого начала показался ему странным, настораживающим, а его манера изложения начинала действовать на нервы своей чрезмерной, сжатой информативностью.

— Я…

— Терпение, капитан. — Алан предостерегающе поднял руку. — Вопрос слишком сложен для эмоциональных реакций. — Он достал из нагрудного кармана плоский компьютерный блок, оснащенный небольшим дисплеем.

— Это мой личный тестер. — Пояснил он. — С его помощью после операции проверяли состояние чипов. — Керби достал длинный соединительный кабель, исполненный из оптического волокна, подключил его прибору, а затем заученным движением аккуратно отделил овальный фрагмент пеноплоти, обнажив два разъема, расположенные чуть выше правой височной области.