Я обхватила себя руками, радуясь теплу. Красота требовала жертв, но я замерзла.

— Вчера я устроила бурю.

— В самом деле? — Легкомыслие в его голосе сменилось задумчивостью. — Что произошло?

Я рассказала ему то же, что и Кийо с Майвенн.

— О чем вы думали, когда все случилось?

Сначала я предположила, что он решил устроить мне нагоняй. Примерно так мама спрашивает дочку, когда та сотворит какую–нибудь глупость: «Ты что, с ума сошла? О чем ты только думала?»

— Хотите знать, что я чувствовала? Что происходило у меня в голове?

Он кивнул.

— Не знаю. Кажется, я испытывала множество ощущений. Когда все началось… Если честно, я переживала то же, что и во время любого другого нападения, прикидывала, что делать, сосредоточивалась на изгнании врагов. Но как только мама оказалась втянута в это, я начала терять контроль.

— А когда Корвин поймал вас?

— Кто?

— Тот элементал. Он служил Эзону. Духи, изгнанные вами, вернулись с рассказами, хотя надо признать, что последнюю часть не слышал никто, поскольку вы не оставили свидетелей.

— Я чувствовала страх, слабость, беззащитность.

— Вы не производите впечатления человека, которого легко запугать.

— Нет, это правда. Я все время боюсь. Да и глупо было бы не бояться. Как там говорится? Только мертвые не знают страха? Или надежды? Не помню. В тот момент я была абсолютно уверена, что все безнадежно, чувствовала полнейшее бессилие.

— И воспользовались своим единственным козырем.

— Я сделала это не намеренно.

— Да. Но иногда наши души и тайные уголки разума знают, что нам необходимо.

Он подошел к огромному раскидистому клену. Вероятно, его листва была великолепной, но сгустившиеся сумерки не позволяли ничего различить. Дориан снял мантию, расстелил ее на траве и присел, оставив место возле себя. Через секунду я устроилась рядом.

— Итак, о чем вы собирались просить меня, Эжени Маркхэм?

— Вы уже знаете. Я слышу это по вашему голосу.

— Какая искусная отговорка!..

— Мне нужно, чтобы вы научили меня использовать эту магию. Чтобы такого больше не повторилось. Я не хочу в следующий раз убить кого–нибудь, когда выйду из себя.

— Вы говорите о намеренном убийстве.

— Может быть, — вздрогнула я. — Не знаю.

Он ответил не сразу. Сумерки стали гуще.

— То, что вы сделали с Корвином, похоже на стрельбу из пушки по воробьям. Здесь сгодились бы более тонкие и эффективные методы. Грозы, которые вы можете вызывать, — бесспорно, величественные и могучие явления. Но я думаю, что ваша истинная сила заключается в умении контролировать более тонкие составляющие любого шторма. Ребенок измажет холст краской, но мастер станет работать тонкими кистями. Научитесь малому, тогда грозы окажутся вашим вторым «я».

Я глубоко вздохнула.

— Вы можете помочь мне, научить меня?

Даже в темноте я смогла различить легкую улыбку, появившуюся на его губах.

— Если бы во время нашей предыдущей встречи кто–нибудь сказал мне, что между нами состоится этот разговор, то я велел бы высечь его за наглость.

— Мне не к кому больше идти. Майвенн предлагала помощь, но у нее нет…

— Майвенн? — Дориан перебил меня так резко, что его тон испугал меня. — Когда вы виделись с ней?

— После нападения.

Я описала обстоятельства нашей встречи. Когда Дориан не ответил, я насторожилась.

— В этом нет ничего страшного. Хорошо, что на моей стороне есть хоть кто–то, не желающий видеть меня беременной покорительницей мира.

— Именно по этой причине вам не следует доверять ей. Я хочу, чтобы наследник короля Бурь родился. Следовательно, у меня есть веская причина помочь вам выжить. У Майвенн ее нет.

Я вспомнила, как мне пришло в голову, что у Майвенн станет куда меньше проблем, если я погибну во время нападения.

— Она не производит такого зловещего впечатления, — помедлив, ответила я, внезапно пораженная новой мыслью.

Если благородная философия Майвенн потребует моего убийства, то согласится ли с ней Кийо?

— Зловещие люди никогда такими не кажутся.

— Вы просто стараетесь переманить меня на свою сторону.

— Естественно. Я поступил бы так вне зависимости от того, втянута Майвенн в это дело или нет.

Я вздохнула. Кругом одни заговоры и политические интриги. Более того, Дориан по–прежнему один из джентри.