Вскоре бот ПВО-14 вышел из строя и остался на месте на якоре. После боя он был приведен в Кротков на буксире. В 00:45 в районе плацдарма началась серия коротких боев немецкой «боевой группы» с нашей ударной группой, а затем и с южным отрядом ботов ПВО. Сразу же подтвердилось, что бронекатерам и торпедным катерам тяжело действовать вместе. Они не имели связи между собой, быстро потеряли друг друга и в дальнейшем действовали разрозненно, иногда даже вели огонь друг по другу. Столкновения носили беспорядочный характер. В отдельных случаях доходило до того, что морские пехотинцы с ботов ПВО открывали огонь из противотанковых ружей. Раумботы во тьме ночной опознавались нами то как 4 БДБ, то как 4 ТКА или СКА. На самом деле десантные баржи в боях не участвовали.

Смысл наших действий немцами понят не был. Они посчитали, что это очередная попытка доставить грузы. Поэтому раумботы не преследовали наших катеров, которые несколько раз отходили к востоку и вновь возвращались. Хотя немцы практически в каждом из эпизодов имели превосходство в силах и действовали как единое целое, им успехи оказались не слишком впечатляющими. У нас пострадали БКА-306 и СКА-01, причем на БКА-304 были разбиты рубка и компас, в корпусе имелось 9 пробоин и три человека получили ранения. На БКА-71 во время стрельбы вышли из строя обе 76-мм пушки Лендера, с большим трудом отремонтированные после боя 3 ноября. Кроме того, в его наспех залатанном корпусе открылась течь и вообще имелась масса технических неисправностей.

В 02:04 R207 получил попадание «45-мм снарядом» ниже ватерлинии. Если немцы точно определили калибр, то это работа СКА-01. Однако возможно и попадание 37-мм снаряда с одного из ботов ПВО. Через некоторое время выяснилось, что повреждение угрожает раумботу гибелью, и Класман начал отход. Некоторое время по обоим бортам R207 шли R37 и R196, поддерживая его на плаву. Затем экипаж временно заделал пробоину, и раумбот пошел самостоятельно.

Таким образом, поле боя осталось за нами. К сожалению, ни командиры групп, ни штаб 3-я группы высадки об этом не догадывались. После непродолжительного поиска катера вернулись в Кротков. В 03:10–03:16 северная группа, ранее не участвовавшая в бою, вела ожесточенную перестрелку с противником. Но затем выяснилось, что бой идет с огневыми точками на берегу, и Усатенко приказал прекратить огонь.

Всего группы (включая северную), израсходовали за ночь 114 PC, 300 снарядов 76-мм, 107 — 45-мм, 252 — 37-мм, 395 — 20-мм, 272 патрона ПТР, 2170 ДШК, 116 ДП.

Штаб и командиры групп рассматривали операцию как провальную. Слишком уж все развивалось не по плану и беспорядочно. В выводах по итогам операции отмечено, что совместные действия БКА и ТКА невозможны. В очередной раз подтвердилось, что стрельба из танковых пушек бронекатеров «исключительно неэффективна, особенно при наличии волны» [81] . Экипажи ботов ПВО, только что прибывшие и не знакомые с обстановкой, действовали нерешительно. Впрочем, как показали последующие события, эта нерешительность быстро прошла.

16 ноября началось очередное ухудшение погоды. Наносить удары по Камыш-Буруну или снабжать по воздуху Эльтиген стало невозможно. Во второй половине дня погода позволила сделать несколько групповых вылетов по «дальним» базам блокадных сил. Для удара по Киик-Атламе вылетели три Пе-2 40-го пбап и две шестерки Илов 8-го гшап. «Пешки» отбомбились безрезультатно, хотя вроде бы наблюдали попадания. 6 Ил-2 с тем же результатом атаковали порт Феодосии.

Незадолго до двух часов дня из Феодосии в пролив вышла группа Бурова (F333, 386, 535, 574). На нее у мыса Чауда наткнулась еще одна шестерка Ил-2. В результате атаки на одной БДБ наблюдался пожар после прямого попадания бомбой АО-25М-35. Затем группу Бурова проштурмовали 6 Илов, которые возвращались от Феодосии. На добивание в 15:40 вылетели 6 Ил-2 47-го шап. В 16:15 они обнаружили и атаковали ее в районе все того же мыса Чауда. Летчики донесли о потоплении одной баржи и повреждении еще одной. По донесениям, одна баржа возвращалась в Феодосию, еще одна, ранее горевшая, стояла без хода, а одна с креном шла к берегу. По итогам этих ударов штаб 11-й шад посчитал группу разгромленной, а «операцию по срыву перевозок» сорванной. В действительности лишь F574 получила прямое попадание бомбой в районе 75-мм орудия. Оно, а также носовой 20-мм автомат вышли из строя, имелись тяжелые потери в личном составе. Баржа вернулась в Феодосию и встала в док. Из остальных трех БДБ лишь F535 получила осколочные повреждения, группа Бурова продолжила свой путь.

Для компенсации потерь Кизерицки приказал перебросить из Севастополя в Феодосию 5 БДБ, лучших по техническому состоянию и вооружению. У нас 16 ноября закончилась установка двухорудийных 100-мм стационарных батарей БС-640 и БС-663. Так в артиллерийской группе Малахова наконец появились морские дальнобойные орудия. В тот же день с Азовской флотилии прибыли БКА-131 и БКА-321. Однако первый из них находился в таком состоянии, что по пути потерял ход и был приведен на буксире. Вскоре его отправили на ремонт на юг.

К 16 ноября командование 18-й армии решило вывезти с плацдарма штаб 117-й гвардейской стрелковой дивизии, поскольку в Эльтигене находился лишь один ее полк, а переправа всей дивизии уже не предвиделась. Одновременно планировалась доставка боеприпасов. План предусматривал прорыв вечером, до подхода блокадных сил. Но около 4 часов дня немецкие батареи произвели огневой налет на Кротков. В это время там шла погрузка боеприпасов. БКА-306 получил повреждения, на нем был смертельно ранен командир дивизиона бронекатеров капитан-лейтенант П.В. Красников, тяжело ранен командир катера лейтенант И.А. Балабуха, ранены 4 краснофлотца. Катера прервали погрузку и рассредоточились на рейде. После обстрела при подходе к причалу БКА-305 пропорол себе днище о камень и полузатонул у берега. Так как во время обстрела грузы были эвакуированы с пристани, погрузку удалось закончить только к девяти часам вечера, когда немецкие баржи уже блокировали Эльтиген. Выход отложили до предрассветного «окна» в блокаде.