— А ты-то много понимаешь: не о бабьих делах говорим, — заворчал Макар.

— Тш! Не шебарши! Хорош конь, хорош и мотор: всему свое место. На мотоциклетках, Егор, не дерутся и редко в разведку ходят, зато на них, Макар, вдвое скорей донесение доставишь, куда следует. И спорить тут не о чем! Не то, смотри, совсем прогоню Егорку прочь.

— Нет, нет, не гони! — взмолились оба и сразу успокоились. Егор начал рассказывать другу приключения своей походной жизни, и оба не заметили, как пробежал целый час. Явился доктор и начал осматривать раненых. Сморчку пришлось уйти.

— Там собака какая-то у двери воет, — заметил доктор сестре. — Откуда она?

— Собака? Рыжая? — встрепенулся Макар. — Да.

— Так это Дружок! Он ко мне из полка прибежал! — радостно объявил Макар. — Пустите его ко мне!

— Что ты! Разве можно собак в лазарет пускать! — возразил доктор. Однако после долгих упрашиваний со стороны Следопыта, после отчаянного получасового воя Дружка, собаке позволили на минутку подойти к хозяину, завернув ее предварительно в белый халат. Затем Дружка поселили в избе фельдшера.

Целый месяц пришлось Макару проваляться в лазарете. Отступление продолжалось. Его возили в санитарной повозке сначала по сырым, вязким, а потом по промерзлым, кочковатым дорогам. На рытвинах повозка подпрыгивала, и в раненую ногу ударяла острая боль. Но мальчик не жаловался; он только крепко стискивал зубы и щипал себе руку, чтобы одной болью успокоить другую. Он тосковал по полку, по удалой боевой жизни, и не мог дождаться, когда же его, наконец, выпустят на волю. Егорка, занятый службой, смог за все это время навестить его только три раза. Уж и радовался Макар его появлению! Как только нога Следопыта немного зажила, приятель-механик сейчас же научил его ездить на мотоцикле и, несмотря на горячую любовь Макара к своей лошади, ему в конце-концов очень понравился трескучий стальной конь.

Однажды к нему зашел сам начальник дивизии. Подойдя к койке, он ласково усмехнулся Следопыту.

— Как дела, молодец? Поправляешься?

— Товарищ командир велите меня поскорей выписать! — взмолился тот.

— Куда ж тебя выписывать? Ведь ты и на лошадь не сядешь! А сядешь, — так через день опять сляжешь: рана может открыться.

— Уж больно скучно без дела.

— Ну, потерпи, потерпи!

— Ох, не терпится!

Начдив подумал с минуту, а потом спросил доктора:

— А что, доктор, на мотоцикле он сможет сидеть?

— Пожалуй! — ответил тот. — Если только не будет мчаться, сломя голову.

— А сама по себе рана не разболится?

— Нет! Теперь уж не должна.

— Так знаешь что? — обратился начдив к Макару. — Назначаю тебя на службу связи при штабе дивизии. Завтра поедешь с донесением.

— Куда прикажете? — живо спросил Следопыт. — В полк?

— Нет, не в полк, — таинственно усмехнулся начдив.

— В штаб корпуса? — еще живей воскликнул мальчик.

— Нет, и не туда.

— Куда же?

Тот помолчал, а потом серьезно ответил:

— В штаб армии.

Макар так и подпрыгнул на койке:

— Ого! Ай да мы! Прямо к командиру!

В чем же дело? Почему Макару такая честь? Ох, уж наверняка все это из-за Мартына! Но кто ж он такой и, где он теперь?

Как ни хотелось ему расспросить об этом начальника дивизии, он не решился и покорно стал ждать дальнейшего.

На следующее утро Следопыт проснулся чуть свет. Он нетерпеливо ворочался и возился на койке, не в силах дождаться обхода врача. Сердце у него так и билось от волнения: наконец-то он узнает секрет таинственного бандуриста, с которым так нежданно и удивительно столкнула его судьба!

Доктор пришел и, осмотрев мальчика, объявил, что сегодня он может встать с постели совсем, а не только на коротенькую прогулку. Макар стремглав соскочил с опостылевшей койки и дрожащими руками стал напяливать свою солдатскую одежонку. Какой удобной, славной она ему показалась! Торопливо одевшись, он отправился к начальнику дивизии.

Тот сидел в избе, служившей помещением его штаба, и что-то усиленно соображал, склонившись над каким-то донесением. Увидев Макара, он кивнул ему головой и взял со стола приготовленный заранее пакет.

— Вот — сказал он. — Передай этот пакет командарму. Можешь отправляться, только помни, не лети во всю прыть, а то ноге станет хуже. Донесение неспешное. Желаю тебе удачи, паренек, и помни мой совет: никогда не робей, как не робел до сих пор.

— Не сробею, товарищ командир!