— Ребята, вот они! Ну, нанюхались, дурочки. Эй, Алина, отпусти леже-боку, ты его совсем задавила.

— Какого лежебоку? — заплетающимся языком попыталась возразить Аля, но попытка кончилась полным провалом и она захрапела, как самая настоящая пьянчужка.

Пробуждение было ужасным. Ирка потрясла страшно тяжелой голо-вой, ощущение было такое, словно она упилась до свинячьего визга, хотя ведь она вообще ничего не пьет, ну, в смысле спиртного.

— Пить, — простонала она, потому что встать сил не было, будто кросс пробежала. Рядом кто-то сопел, Ира с трудом повернула чугунную голову и увидела Алину примерно в таком же состоянии. Прищурившись и собрав всю волю в кулак, она оглядела место, где они лежали, и увидела, что ва-ляются они на полу в своей комнатенке, ну, той, где они вчера ночевали. Их аккуратно сложили, как поленья, видно, до кровати было не дотащить. Ну конечно, таких упитанных свинюшек. Где же они так надрались, Ира, убей бог, не помнила. Аля застонала и попыталась сесть.

— Ир, у меня почему-то весь рот грязный, словно я землю ела. Это что, а? — она стала отплевываться. Ира, шатаясь, доплелась до столика у окошка и с жадностью напилась компота, который притащила утром Алька. Сразу стало легче и голова вроде бы встала на место. — Знаешь, по-моему, мы вчера нанюхались какой-то дряни. Это все эти росточки. Точно тебе го-ворю. Огородик, черт возьми. Интересно, зачем они такую травочку выра-щивают, для наркоманов, что ли?

Алина наконец перестала сплевывать и вытерла рот ладошкой.

— Во рту словно кот накакал. Что же это я вчера съела? — потом на се-кунду задумалась и решила, нет уж лучше не знать, а то стошнит, не дай Бог.

— Привет, как самочувствие? — через окно к ним заглянула веселая Оля, ее глаза откровенно смеялись. — Эх, вчера фотоаппарат не захватили! Там было, что поснимать, как Ира травку ела и как Аля обнималась с леже-бокой, бедняга совсем обалдел.

— Кто это лежебоки? — спросила Аля. Знакомое слово, где-то она уже его слышала, только вот где…

— А это такие, вроде носков с глазами, — захихикала Оля. — Знаешь, сколько тут живу, еще не разу никому в голову не приходило его обнять, а Ира с таким удовольствием жевала траву, ей- богу, даже захотелось попро-бовать. С таким аппетитом, что…

Аля вспомнила теперь, почему губы Димы тогда показались ей вялы-ми и противно мягкими, так это, значит, она нежно прижимала к себе гряз-ного и вонючего уродца. Она снова принялась сплевывать и побежала по-лоскать рот. Оля вслед ей посмеялась и стала с упоением рассказывать, как дело было.

Игорь попросил ее показать девчатам, что возможно, на базе и во-обще оказать, так сказать, содействие, чтобы легче было освоиться. Вот она и отправилась их искать. Обошла кругом все, но девушек нигде не было видно. Оля, было, подумала, что они снова полезли к опасным животным, (тут Ира пристыжено вздохнула), но и у домика их тоже не обнаружилось.

— Я даже растерялась сначала, только потом вспомнила, как Алька вчера мне помогала и мы носили мусор выбрасывать сюда, на озеро. Ой, Аля тогда им так восхищалась. Вот я и решила, что, наверное, она побежа-ла тебе показывать. Ты же его не видела. Иду, смотрю, воротца открыты. Ну, думаю, точно вы здесь. Все наши знают, что этот огород открывать ни-как нельзя. Главное, лежебоки тоже все туда наползли. Вот я тебе доложу, картинка была, наши просто попадали — лежите вы среди одолики, едите травку, а Алька с одним, главное, самым грязным лежебокой в обнимку и так страстно его целует, просто дух захватывает.

Ира схватилась за голову. Мама родная, вот это позор, теперь все будут пальцем тыкать, вот всегда у них так, вечно в дурацкие ситуации по-падают. Хороши, нечего сказать.

— Почему ты нам не сказала, что туда ходить нельзя? — набросилась она на Олю. — Мы бы и не полезли. Откуда нам знать, тут у вас чего только нет, совсем обалдеешь.

— Во-первых, все равно бы полезли, — отбивалась Оля, — а во-вторых, ходить можно, почему нельзя, только вот лезть за ворота, которые закрыты, не надо. Так что сами виноваты.

Тут прибежала Алина и, вытирая руки полотенцем, спросила:

— Слушайте, а зачем нужна такая трава? Это же вроде как наркотик, так все реально было.

— Это очень нужная вещь, — объяснила Ольга, — называется одолика. — Она из… — девушка покосилась на Алину и уточнила, — не из наших мест. Применяется после сильных травм, особенно когда человек пострадал не столько физически, сколько психически. Когда устал или очень испугался. Или попал в какую-то экстремальную ситуацию. Тут она печально вздохну-ла, но, помолчав, продолжила: