Бледный, почти беспомощный Василий Никанорович места себе не находил от тревоги. Успокоив его, я перевела дух и снова поползла к дому.

Коленки отчаянно болели. Спину ломило, голова раскалывалась. Но мое женское чувствительное сердце не могло остаться равнодушным к страданиям ближнего. Мой спутник явно нуждался в медицинской помощи.

Итак, я собиралась пробраться в дом и найти аптечку. Просто постучать в дом и попросить о помощи мы боялись. Вдруг бандиты примутся прочесывать местность, заглянут на ферму и узнают, что мы недавно здесь побывали. Так рисковать мы не могли.

Снова достигнув угла знакомого сарая, я внимательно осмотрела дом. Где может быть аптечка? В ванной или на кухне, еще может быть в спальне. Что же делать?

Еще раз осмотрев дом, я решила, что рядом с сарайчиком находится дверь в кухню. Парадная дверь с какими-то подстриженными деревцами в больших керамических горшках была в середине дома. А эта, с торца, что-то вроде черного хода. Глубоко вздохнув, я в три прыжка преодолела открытое пространство и привалилась к вожделенной двери.

Окрыленная предыдущими успехами, я мягко нажала на ручку и толкнула дверь. Ничего. Потянула. Ничего.

Дверь была закрыта. Моему удивлению не было предела. Как же так? Закрытая дверь здорово меня отрезвила. Дура, я дура. Ломлюсь, как к себе домой, а если на кухне кто-то есть? Сердце запрыгало в груди. Сосчитав до десяти, я взяла себя в руки, снова встала на колени и поползла вдоль стены к первому открытому окну. Внимательно прислушавшись, осторожно заглянула в помещение.

Это и вправду была кухня. В доме, насколько я могла судить, было тихо. Кухня была пуста. Осторожно перемахнув через подоконник, благо окна в доме были низкие, я оказалась внутри. Напрягая изо всех сил слух, я стояла и осматривалась по сторонам.

Откуда-то из глубины дома доносились шаги и шорохи. Но ко мне они не приближались. По счастью, этот кто-то был занят в другой части дома. Надо торопиться. Продолжая осмотр, я увидела маленький белый шкафчик с красным крестом на дверце. Вздохнув с облегчением, двинулась к нему. Так, что тут у нас есть? Ватные шарики, берем всю упаковку. Где же йод? Вот оно незнание иностранных языков! Как обнаружить среди этих бутылочек антисептик? Продолжая чутко прислушиваться, я перебирала пузырьки с лекарствами, открывала, нюхала, закрывала. Ага, кажется, нашла перекись водорода. Эх, была не была! Выбрав у себя на колене ссадину побольше, капнула на нее бесцветную жидкость. Она тут же вспенилась, как погашенная сода. Так, уже кое-что. А вот кажется и йод. Среди лекарств мне удалось найти аспирин и, что совсем здорово, пинцет. А пачка пластыря еще улучшила мне настроение. Закрыв аптечку, я оказалась лицом к лицу с новой проблемой. Как все это нести?

Еще раз зорко оглядев кухню, увидела средних размеров корзину. Слишком громоздко, но выбора нет. Сложив свою добычу, я уже двинулась к окну, и тут мне на глаза попалась плетенка со свежей сдобой. Забыв обо всем на свете, я схватила булку и запихала ее в рот. Подумав секунду, сунула плетенку в корзину и снова направилась к окну. Но тут мне захотелось пить. Открыв холодильник, бегло осмотрела содержимое и выбрала бутылку молока и пакет сока. Хорошо бы какую-нибудь посудину. На сушилке у раковины я заметила несколько чашек, взяв первую попавшуюся, кинула ее в корзину, а заодно и несколько яблок из вазы. И тут вдалеке зашаркали чьи-то торопливые шаги. Я стремглав кинулась к окну.

Ничто не обогащает так, как опыт. Я бодро рысила на четвереньках к зарослям, повесив корзину на шею. Если дальше так пойдет, меня можно будет выставлять на скачки, естественно, не жокеем.

Ползунов встретил меня упреками.

– Где ты опять застряла? Я тут с ума схожу!

– Вот, держи. – Я протянула ему корзину с провизией.

– Что это? Ты совсем обалдела? Хочешь, чтобы нас застукали?

– Не хочешь, не ешь, – заявила я с набитым ртом.

Ответом мне было громкое, аппетитное чавканье. Смолотив добытое с риском для жизни питание, я перешла ко второму номеру программы.

– Ну, снимай штаны. Лечить буду.

– От чего? – испуганно схватился за портки многострадальный олигарх.

– Осколки буду из задницы вынимать, – бодро щелкнула я пинцетом.

– Ты, что, медсестра?

– Нет, хирург. У тебя совсем от переживаний крыша поехала? Риелтер я, риелтер.

– Тогда не дам. Лучше я сам.

Спустя двадцать минут препирательств и уговоров Василий Никанорович стыдливо спустил штаны.

Осколков было штук двадцать, не меньше. Некоторые еще торчали острыми краями из ранок, другие совсем ушли в мясо. Начнем с простейшего. Обработав пинцет йодом, я приступила к делу. Выдергивала осколок, обрабатывала рану йодом и так далее. Хуже пришлось со следующей партией осколков, но и с ними я справилась.

Натягивая штаны, счастливый пациент поинтересовался:

– Где ты так насобачилась?

– У меня двое взрослых детей, один из них парень. Чего только мне не приходилось делать, разве что аппендицит не вырезала.

Накормив повеселевшего больного аспирином, я с облегчением вздохнула. Ну, вот, наконец можно заняться собой.

Сняв опостылевшие балетки, я принялась обклеивать свои бедные ножки пластырем. Смазав некоторые особо выдающиеся царапины, я снова взялась за компаньона.