Фриденау, Берлин

21 января 1941 года

– А что произойдет с детьми избранных женщин? – спросил я сегодня Гиммлера для завершения картины. – Они тоже получат специальное образование?

– Я рад, что вы об этом спросили, – ответил Гиммлер. – Чуть не забыл об очень важной части плана. Их дети будут обучаться за счет государства и станут руководителями партии и правительства. В частности, я буду набирать из них вождей для моих ваффен-СС. Но фюрер и в данном отношении проявил дальновидность и принял меры против формирования узкого класса, лишенного контактов со здоровыми элементами нации. Из этого источника будет происходить только часть вождей. Такой принцип находится в согласии с общим указанием фюрера о привлечении подрастающего поколения к власти. Совсем недавно он постановил, что лишь определенный процент детей руководителей СС может унаследовать должности своих отцов. Оставшиеся должности должны занимать выходцы из других слоев, в первую очередь из фермеров, по возможности с востока. Мы должны сохранять здоровое взаимодействие сил – люди из деревни придут на высшие должности в партии и правительстве, а затем вернутся в деревню, чтобы набраться сил и поддержать здоровый баланс семейной жизни. Фюрер четко признает большое значение этого правила и уже давно дал мне на этот счет соответствующие указания.

– Я так понял, что вожди СС должны получить поместья в деревне в рамках системы, которая привязывает партийных лидеров к земле.

– Это верно, но относится к совершенно другой проблеме. Причина наделения руководителей партии и правительства землей заключается в необходимости снабдить их известной независимостью мышления и избавить от чувства, что они должны сохранять свои посты любой ценой, иначе их семьи окажутся в затруднении, сыновья не смогут продолжать учебу, а дочерей будет сложно воспитать. Поставьте себя на место такого человека. Он неизбежно становится чиновником, цепляющимся за должность и положенную ему пенсию. Этого следует избегать во что бы то ни стало. Напротив, если у него есть имение, в которое он может удалиться и вести независимое существование, тогда мы получим куда более сильных духом вождей, которые могут сказать «нет» и даже уйти в отставку, не волнуясь о будущем.

Так закончились наши разговоры об избранных женщинах, которые наполнили меня смешанным чувством неприязни, сомнения и удивления. Я долго размышлял над столь странным сочетанием холодного политического рационализма, немецкого романтизма и расового фанатизма и над твердым решением Гиммлера воплотить плоды воображения в реальность, при этом у меня не было сомнения в наличии силы воли, которая требовалась для разработки и осуществления этого плана. Гиммлер был бы крайне доволен, если бы немедленно удалось приступить к претворению в жизнь этого плана, который пришелся ему по душе. Пока же он досадовал, что война еще не кончилась и, следовательно, исполнение плана откладывается.

Фриденау, Берлин

24—25 января 1941 года

Когда вчера утром я пришел к Гиммлеру, он сидел над грудой докладов, которые просматривал с зеленым карандашом в руке. Взяв один из докладов, он сказал:

– Почитайте это, господин Керстен, – хотя бы только отмеченные абзацы. Это доклады наших господ дипломатов о военной мощи Франции и Бельгии, сочиненные до Французской кампании. Крайне поучительное чтение – согласно их сообщениям, мы бы не сумели прорвать линию Мажино и только истекли бы на ней кровью. А тем временем могущественные франко-бельгийская и английская армии обошли бы нас с фланга и добились бы полной победы. Эти доклады написаны отличным стилем – настоящая классика жанра, только основаны на недостоверных источниках.

Гиммлер передал мне бумаги. Я прочел отчет немецкого дипломата о сравнительной силе Германии и западных держав и об опасностях, с которыми столкнется немецкая атака на Францию. Очевидно, автор разбирался в рассматриваемой теме; он провел много лет на заграничной службе, лишился своего поста в результате войны и, сильно беспокоясь за судьбу своей страны, указывал на те военные и политические проблемы, с которыми она столкнется при разрыве с Западом. С военной точки зрения доклад был опровергнут немецкой победой на западе.

Гиммлер сообщил мне, что фюрер достал некоторые из этих докладов и сильно позабавился, перечитав их; ознакомившись с важнейшими местами, он передал доклады для дальнейшего исследования. Они превосходно ложатся в рамки общих представлений, сложившихся у фюрера о дипломатии. Они так явно демонстрируют не только некомпетентность дипломатов, но и исходящую от них опасность, что фюрер решил полностью реорганизовать дипломатическую систему, имея в виду совершенно ее упразднить.

– Но как вы собираетесь улаживать отношения между странами, – возразил я, – если в будущем не будет дипломатов?

– Все очень просто. Понадобится лишь опытный консул, который будет контролировать торговые дела, паспортные и визовые вопросы; этим и ограничится сфера его деятельности. Он получит абсолютный запрет заниматься тем, что раньше входило в царство дипломатии. Если странам нужно улаживать отношения друг с другом в сфере внешних сношений, то они пошлют специальную делегацию, получившую самые подробные инструкции. В любом случае в будущем больше не будет карьерных дипломатов, которые считают, что лишь они одни имеют право высказывать мнение по всем вопросам, затрагивающим другие страны, и которые относятся ко всем прочим, осмеливающимся выступить со своим мнением, как к полным дуракам. В старину все было не так; тогда страны отправляли друг к другу посольства. Те заключали договоры и возвращались домой.

Это куда более здоровый способ, чем создание постоянных дипломатических миссий, которые тем более меня возмущают, что становятся узаконенными агентами вражеской разведки. При знакомстве с ними просто дух перехватывает. Едва постигнув суть постоянных миссий, невозможно их терпеть. Я солидарен с русскими, которые держат этих господ на коротком поводке и так ограничили поле их деятельности, что те и пикнуть не смеют. В нашем случае также выигрывает лишь противная сторона, извлекающая пользу из этого узаконенного шпионажа, поскольку наши дипломаты так глупы, что в этой игре просто дети.