При нем был голосовой телефон и аппаратура «Эврика», что давало возможность связываться с земли с летящим самолетом. Он был первым агентом SOE в Голландии, имевшим такой прибор. Чтобы случайно не повредить ценную аппаратуру во время приземления, было принято решение отправить этого агента морем.

К концу апреля сложилась следующая ситуация: в Голландии работало 10 агентов SOE – Андринга, Хомберг, Джордаан, Рас, ван Хаас, Себес и Клоос, а также Ловерс, Таконис и Блондинка Рита. В Лондоне считали, что последние трое все еще на свободе. Было также несколько агентов Дерксемы – ван дер Рейден (считалось, что он тоже на свободе), Аарт Альблас и Джордж Дессинг.

Уроженец Южной Африки Дессинг был сброшен «вслепую» недалеко от Эрмело в ночь на 6 января 1942 года. Этому агенту довелось пережить немало удивительных приключений. Он приземлился на крышу дома в самом центре расположенного в Эрмело эсэсовского лагеря. Не ведая, куда попал, он сложил парашют, соскользнул с крыши и совершенно спокойно прошествовал через весь лагерь к воротам. Там, вовремя сориентировавшись, он вскинул руку в нацистском приветствии, прокричал охранникам «Хайль Гитлер!», дождался их ответа и пошел дальше. Охранники сочли агента какой-то важной гражданской фигурой и не стали чинить ему препятствий.

У SOE в Голландии теперь имелось три передатчика, в которых поддерживалась регулярная связь с Лондоном. В это число входил и «Эбенезер», на котором под контролем гестапо работал Ловерс. И хотя Джордаан работал вполне нормально, на Бейкер-стрит почему-то предпочитали «Эбенезер», куда и отправляли самые важные сообщения и инструкции. Таким образом, немцы были в курсе всех событий, обеспечивая себе подходы к агентам, все еще остававшимся на свободе.

Руководители голландского отделения хотели, чтобы Пийл стал ответственным за прием будущих агентов, поскольку он мог обеспечивать связь с самолетом. Они направили Ловерсу указание – Таконис должен встретиться с Пийлом в табачном магазине в Харлеме.

Шрайдер, получив эту информацию от Гискеса, послал в Харлем двойного агента Лео Пооса. Представившись активным членом движения Сопротивления, Поос выведал у доверчивого торговца табачными изделиями всю необходимую информацию. Он встретился с Акки, а затем и с Пийлом.

Вскоре все агенты, за исключением Джорджа Дессин-га, Аарта Альбласа и Боога Хомберга, были арестованы. 28 апреля 1942 года – Акки и Пийл, 1 мая – Клоос и Рас, 9 мая – Джордаан и Себес (в Роттердаме). Гестаповцам удалось захватить и рацию Джордаана.

Теперь у Гискеса появилась возможность установить вторую линию связи с Лондоном, используя рацию Джордаана. А передатчик Пийла обеспечивал линию номер три.

Из Лондона регулярно поступали запросы относительно Джорджа Дессинга, с которым должен был войти в контакт Акки. Теперь Шрайдер решил, что пора включить в работу и Дессинга. После получения очередного сигнала из Лондона Поос отвел Акки (на небольшом расстоянии их сопровождал полицейский в штатском) в бар Бодега. Там Акки заметил сидящего в углу Дессинга, но не подал вида, что узнал его. Ему удалось предупредить товарища об опасности, пользуясь лишь мимикой и жестами. Надеждам нацистов не суждено было сбыться. Капитан Дессинг прочитал газету, затем спокойно прошел мимо столика Акки, который едва слышно прошептал: «Гестапо…» Не ускоряя шага, Дессинг направился в туалет и ускользнул оттуда через окно.

Дессинг оставался в Голландии еще несколько месяцев. Он время от времени предпринимал попытки сообщить на Бейкер-стрит, как обстоят дела в Голландии, но все кончалось ничем. Затем, проделав сложный путь, он пересек Европу, был интернирован в Испании и только 3 сентября 1943 года вернулся в Лондон. Здесь он представил руководству подробнейший рапорт об арестах агентов в Голландии, имевших место 15 месяцев назад. Не поддается разумному объяснению тот факт, что руководители голландского отделения SOE сочли доклад Дессинга излишне пессимистичным. Невероятно, но они решили, что агент намеренно сгущает краски, и еще долго продолжали считать, что в Голландии дела идут нормально и большинство радистов работают самостоятельно, не находясь под контролем гестапо. Игра продолжалась.

Незадолго до ареста Джордаан попросил разрешения обучить одного из членов местного Сопротивления работе на рации. После ареста Джордаан, несмотря на постоянно оказываемое на него давление, не раскрыл гестаповцам всех контрольных шифров и знаков. Он уверял, что не знает их. Агент продолжал надеяться, что на Бейкер-стрит все-таки поймут, что рация «сгорела». Вскоре пришел приказ из Лондона: «Подготовьте нового радиста».

Это более чем устраивало Гискеса, и в ответ на запрос был спешно подготовлен немецкий специалист. Однако он не передавал контрольных знаков Джордаана. Поступил следующий приказ, повергший Джордаана в изумление: «Ознакомьте нового радиста с порядком передачи контрольных знаков».

Далее в радиограмме содержалась комбинация цифр. Теперь Джордаан не мог утверждать, что не знает этой комбинации, и под угрозой расстрела рассказал немцам, как ими пользоваться.

А тем временем при посредстве все того же Мартенса, торговца табачными изделиями, Поос познакомился с братом Боога Хомберга, который сообщил, что он и еще двенадцать бойцов Сопротивления намереваются зафрахтовать рыболовное судно и уйти на нем в Великобританию. Поос обещал помочь. При содействии Шрайдера он нанял маленький траулер. 17 мая беглецы поднялись на борт. Поос энергично махал им рукой, стоя на берегу. Траулер тихо скользил по воде, медленно удаляясь от берега. Неожиданно со всех сторон его окружили немецкие катера. По траулеру открыли огонь из пулеметов, у борта с грохотом взорвалась связка ручных гранат. Хомберг и его товарищи, многие из которых получили ранения, были отправлены в тюрьму в Шевенингене, где позже все без исключения были казнены.