Спустя шесть недель после прибытия во Францию Мишель Тротоба был задержан полицией Виши во время поездки по неоккупированной зоне и посажен в тюрьму Маузак. После побега вместе с другими офицерами SOE он добрался до Англии, но очень скоро вернулся, теперь уже с другой миссией. Тротоба был сброшен с Ги Бьелером и радистом Альбертом Стаггсом в ноябре 1942 года. Многие члены его лилльского отряда были поляками, работавшими на заводах и в шахтах.

Немецкая полиция в департаменте Норд, экономика которого была всецело подчинена военным потребностям Германии, отличалась безжалостностью и неоправданной жестокостью. За работой каждого, даже самого мелкого промышленного предприятия бдительно надзирал специально назначенный зондерфюрер. Город был буквально наводнен отборными эсэсовскими частями, полицией и гестаповцами.

Самой большой сложностью для Тротоба являлось получение взрывчатки для проведения диверсий. В районе было совершенно невозможно найти безопасную площадку для посадки самолета или приема груза. Иным путем агенту пришлось привлечь к работе водителей тяжелых грузовиков, которые гоняли машины по шоссе № 17, ведущему к Парижу, перевозя разного рода грузы для немцев. Большинство водителей были коммунистами. Они часто привозили для Тротоба контейнеры со взрывчаткой, а ничего не подозревавшие вооруженные эсэсовцы сидели рядом с ними в кабинах. Благодаря беспримерной храбрости этих людей контейнеры для Тротоба сбрасывались в Мелане, Mo и даже в Солони.

Игра стоила свеч! Тротоба и его помощники наносили ощутимый ущерб врагу. Машиностроительные заводы в Армантьере, текстильная фабрика в Рубе, локомотивное депо в Торкуане – это далеко не все диверсии, осуществленные храбрыми подпольщиками.

В декабре Тротоба лишился радиста. Стаггс был арестован случайно по какому-то пустяковому обвинению, причем полиция так и не узнала, что он был агентом SOE. Ради общей безопасности после освобождения ему пришлось исчезнуть, а Тротоба стал пользоваться передатчиком Дюбуа (Эркюля) и рациями Prosper.

Весной 1943 года британское военное руководство решило, что следует во что бы то ни стало уничтожить железнодорожные мастерские в окрестностях Лилля, являющиеся вторыми по величине среди предприятий подобного рода во Франции. В этот период налеты бомбардировщиков на Германию стали регулярными, и немцам приходилось полностью полагаться на производственные и ремонтные мощности подвижного состава в оккупированных странах. Воздушные налеты авиации союзников не принесли желаемого результата в основном потому, что немцы сосредоточили на подходах к Лиллю свои лучшие противовоздушные батареи и авиация не могла пробиться к цели.

На очередной встрече военного командования в Лондоне бригадира Моклера-Ферримена, представлявшего SOE, спросили, сумеют ли его агенты организовать диверсию на предприятии. Вопрос был переадресован по радио Тротоба. Тот ответил, что сделает все возможное, тем более что участившиеся налеты авиации союзников вызывали весьма негативную реакцию среди населения. К локомотивному депо со всех сторон примыкали жилые кварталы, поэтому увеличилось число жертв среди местных жителей. Несколько сотен семей остались без крова. В среде рабочих создавался психологический климат, формировавший неодобрительное отношение к действиям союзников, и этим вовсю пользовалась немецкая пропаганда.

Когда Тротоба сообщил в Лондон о своем согласии на проведение диверсии, эта новость была воспринята командованием ВВС с недоумением, если не сказать больше – с насмешкой. Тем не менее бригадир Габбинс сумел договориться о кратковременном прекращении бомбардировок, чтобы дать шанс своим людям в Лилле. Проведение такой диверсии требовало огромного количества взрывчатки, и следовало обеспечить ее доставку. Контейнеры сбрасывали северо-восточнее Парижа. В работе активно участвовали водители-дальнобойщики. Некоторые из них поплатились жизнью за попытку провезти взрывчатку для людей Тротоба. Дело шло не так быстро, как хотелось бы, и Букмастеру пришлось просить о продлении первоначально установленного срока, на который были прекращены бомбовые удары. Издевкам командования ВВС не было конца. Но вот на Бейкер-стрит было получено долгожданное сообщение Тротоба: «Мы готовы».

Ночью 27 июня Тротоба вместе с двенадцатью товарищами проник на территорию предприятия. Для этого им пришлось привлечь к делу одного из мастеров, преданного борца Сопротивления, который помог им смешаться с рабочими ночной смены. С 9 часов вечера до 2 часов ночи диверсанты напряженно работали. В заранее определенных местах они установили восемнадцать зарядов. Мастер же предупредил рабочих, что после двух часов ночи на предприятии оставаться не следует. Это может быть «вредным для здоровья».

Тротоба и его люди покинули территорию за несколько минут до наступления двух часов. И почти тотчас город потрясла серия мощных взрывов. В течение нескольких секунд огромная территория превратилась в кромешный ад. Несмотря на усилия съехавшихся со всего города пожарных команд, пламя удалось погасить только к вечеру следующего дня.

Тротоба долго еще наблюдал за делом рук своих, до конца не веря, что все у них получилось. Домой он вернулся с красными и слезящимися от дыма глазами и сразу же отправил сообщение в Лондон: «Операция завершена». Полученная с Бейкер-стрит радиограмма была с триумфом переправлена всем заинтересованным лицам. Весьма показательной была реакция на это сообщение авиаторов, затребовавших фотографии с места событий.